class="p1">– Некогда мне болтать, она сегодня нервная, задержусь – визжать будет. Сходи, узнай про дракона.
– Тебя послали, ты и иди. Первый поворот направо, третья дверь, там врач, всё тебе скажет.
Патонейр сидел за столом, смотрел в окно и нервно постукивал карандашом.
– Здрасьте, я насчёт дракона… хозяйка послала.
Врач повернулся к посетителю и недовольно сказал:
– Ну и вид у вас. Охрана такой не бывает. Выпрямитесь. Плечи развернуть. Подбородок выше. Тоже не ахти, но получше. И смотрите не так, будто ждёте, что вас из-за угла по голове стукнут, а скорее что сами ищете, кого бы стукнуть. Идёмте. И шагайте чётче, не надо красться.
Драконианец с забинтованной головой неподвижно лежал в отдельной палате.
– Как ваше самочувствие? – спросил Патонейр.
Рой скосил глаз на чёрную форму и голосом умирающего ответил: «нормально».
– Он чо, правда ушибся? – шёпотом спросил телохранитель.
Драконианец узнал голос, резко сел и укоризненно уставился на переодетого разбойника. Тот отступил на шаг.
– Чего? Просто ты слишком убедителен.
– Ты дежурного оглушил?
– Он внутрь не пошёл, на улице я его не рискнул валить, вдруг кто увидит.
– И что нам теперь делать?
– Сдаваться! – рявкнул дежурный, возникнув в двери с мазером. – Руки! Все трое! Мне твоя рожа сразу не понравилась. Но от вас, доктор, я не ожидал. Думал, он на вас нападёт, а вы заодно.
– Опусти оружие, – внушительно сказал Рой. – А то прокляну.
Дежурный на секунду задумался.
– Не, лучше проклятие, чем казнь. Господин Патонейр, два шага влево. Без глупостей. Держите, – он кинул под ноги наручники. – Ты, ряженый, развернулся, руки за спину. Закуйте или я его застрелю. Сидеть! – прикрикнул дежурный на пытавшегося сдвинуться влево Роя. – Ты следующий!
Патонейр медленно двинулся к разбойнику. В коридоре раздался звук бьющегося стекла. Всё-таки возлияния накануне не прошли даром. Охранник успел лишь повернуть голову, когда в его шею вонзилась расколотая пополам пробирка. Дежурный захрипел и рухнул. Возникший в проходе профессор Учбезэк стремительно наклонился и поднял мазер.
– Только его не хватало! – простонал Рой.
– Как удачно я заглянул, – невозмутимо сказал Учбезэк. – Не ожидал от вас, коллега, что рискнёте карьерой ради совершенно бесполезного существа. Впрочем, это ваше право, сейчас меня интересует только два вопроса. – Он направил оружие на драконианца. – Вопрос первый. Почему я семнадцатый?
– Вы что, ради этого пришли? До сих пор забыть не можете? Я в жизни до вас встречал шестнадцать профессоров, вы следующий по порядку.
– Как, и всё?! Ах ты… Одно слово, драконианец. Второй вопрос, от которого будет зависеть, выстрелю я или нет. Вы собрались бежать из замка или с планеты?
– И в каком случае не выстрелите?
– Вы сначала ответьте.
* * *
Вайтинагри сегодня совершенно не хотел видеть никаких девушек, да и интуиция кричала, что лучше не отлучаться на весь вечер и ночь, но традиция была сильнее. Решив ни у кого не задерживаться, и наказав секретарю особо тщательно за всем следить, правитель направился в северное крыло.
В проходной картинной галерее у стены совершенно неприлично зевал опекун, а Лалида что-то рассказывала про портрет двоюродного прадеда пожилому поссу, опирающемуся на толстую трость с набалдашником в виде головы хищной птицы.
Вайтинагри подобрался и чуть задержался в дверях, прежде чем войти.
– Ой, дядюшка. А я как раз показываю нашему гостю портреты. Барон Нинезнес – большой знаток живописи, – проворковала девушка.
– Добрый вечер, Ваше Поссешство, – низко поклонился барон.
– Господин Нинезнес? Не ожидал вас увидеть. Если я не ошибаюсь, вы давно не появлялись на приёмах.
– Вы как всегда правы, Ваше Поссешство, – снова поклонился барон. – Последние годы я отошёл от светской жизни и решил полностью посвятить себя занятиям живописью. У вас прекрасная галерея. Жаль, не вижу акварельных работ. Вам не кажется, что в наше время акварель сильно недооценена? Ведь она способна передавать…
– Буду рад обсудить с вами живопись, – перебил Вайтинагри, – но позднее, а сейчас мне нужно сказать пару слов племяннице наедине.
Он увлёк Лалиду к двери, а в следующую секунду в галерею влетела охрана, опрокинула и скрутила барона. Выпавшая трость откатилась и стукнулась об стену.
– Что происходит? – ахнула девушка. – Дядюшка, но он же мне помог!
– Недурная операция по проникновению в замок, господин Пронараз, – сказал Вайтинагри, когда арестованного поставили на ноги. – Отдаю должное вашей изобретательности и даже рад лично увидеть легенду, которая неожиданно оказалась живой. Вы неплохо выбрали личину, действительно немного похожи на Нинезнеса, подозреваю, давно покойного.
– Ваше Поссешство, вы меня с кем-то путаете!
– Похоже, за годы без оперативной работы вы утратили хватку. Было опрометчиво с вашей стороны брать с собой вашу знаменитую и слишком приметную трость. Не трогайте её, – обратился он к охране. – Пусть разведка заберёт и проверит, только осторожно с набалдашником.
– Я не понимаю, – пробормотал барон. – Эту трость мне подарил старый друг лет пять назад, очень удобная…
– Бросьте. Лучше сразу признайтесь, кто вам меня заказал?
– Почему вы решили, что заказать могут только вас? – неожиданно широко улыбнулся раскрытый прежний начальник разведки.
– А кого?! Неужели опять чешуйчатого выскочку?!
– Лучше скажите, как вы умудрились так распустить наше ведомство? – произнёс Пронараз таким тоном, словно отчитывал сына за разбитое окно. – При мне такого не было. При мне меня бы ещё перед внешними воротами остановили. Такое впечатление, что во всём замке остался лишь один посс, достойный звания оперативника. Вас бы я взял в основной отдел, но остальных – максимум стажёрами.
– Весьма польщён, – самодовольно ухмыльнулся Вайтинагри. Прежний начальник разведки был легендарным профессионалом и такой комплимент действительно дорогого стоил. – Как понимаю, признаваться в цели визита вы не собираетесь? Что ж, часа через три обстоятельно обсудим и живопись, и вопросы подготовки кадров. В карцер, – велел он охране. – Без меня не пытать. А этих, – правитель кивнул на племянницу с опекуном, – запереть в их комнатах.
– Я не знала, кто он! – побледнела девушка. – Клянусь!
– А меня-то за что?! – от неожиданности даже проснулся опекун.
– Если окажется, что не за что
