видите ли, от нас. Отсыпается, сил набирается.
— Ну пусть, пусть. Дома как?
— Хорошо всё. Халаша повысили. У него под присмотром теперича не только наши малые, а вообще все, кто до двенадцати годов. Такой важный стал. Слова ему лишнего не скажи.
— Молодец.
— Да уж…
— Ладно, слушай по делу. То, что я тебе раньше про Зимородовых говорил, теперь вдвое важнее. Я на днях Яшке ихнему всё ж рога посшибал.
— Ох! Зачем? Ты же…
— Не перебивай. Времени мало. Он бы так и так нам подлянку устроил. Так хоть денег с него немного состриг. Лина там виновата кой в чём. Только ей не говори. Всё потом расскажу.
Я еще после тех первых Яшкиных угроз Вее наказал глядеть в оба и, если что случится плохое, ко мне сразу бежать. Коли что, бросил бы ту школу немедля — и домой. Но пока тихо всё. И сейчас тоже тихо. А ведь пятый день уж пошёл, как я его посрамил на боёвке. Вион даже мне уже долю мою передал втихаря. Может и обойдётся, если до срока из храма тикать не надумаю. Сдёрну — точно тотчас мести жди. Месть — она в любом случае будет. Надежда одна — действовать Яшка начнёт, лишь когда к лету вернётся из школы домой. Он не знает же, что я с Муна удрать собираюсь. Глядишь, торопиться не станет.
— Вот, держи, — вложил я Вее в руку монеты. — Спрячь, и чтобы никому ни слова.
У названной сестрицы аж брови полезли на лоб.
— Ой! И это немного по-твоему? Аж руку жгёт. Меня же за такие деньжищи убьют, глазом не моргнут.
— А кто узнает? Ты главное: язык за зубами держи. И ещё, знаешь, что — начинай закупаться помалу. Одёжи на всех простой, сменной в дорогу. Еды, чтоб не портилась, разной. И Лине скажи, чтоб готовилась. Пусть повозку большую присмотрит и лошадей пару. Вдруг Айка пораньше отпустят. Всё должно быть готово.
Сестрица кивает. Для Веи давно уж не тайна, что с Муна уедем. С моей подачи обговорили они это с Линой уже. Для малых лишь секрет.
— Паром, говорят, начнёт ходить скоро. Ой страшно мне, Китя… Куда хоть поедем решил?
— То решим, когда Айка отпустят, — соврал я.
Так-то я после победы над Яшкой не выдержал и поболтал с бесом. Слуга Низверженного, хоть, и мастер лжи, а пока у нас цели общие, помогать всяко будет, в том числе и советом. В хитрости ему не откажешь. Вот мы с Ло и решили, что лучшее для нас место сейчас — это Фат. И остров большой, и от материка близко, чтобы в походы ходить не так сложно, и от Муна не так далеко. А, что важнее всего: нет имперской власти над Фатом. Очень сложно найти нас там будет, что Брону, что Зимородовым, коли надумают, к примеру, убийц подослать.
— Заканчиваем, — раздалось из-за двери под стук в эту самую дверь.
— Китя, Китя… Ещё пуще теперича дрожать стану.
Я поднялся со стула и поманил Вею к двери.
— Не боись, сестрёнка. Прорвёмся, — приобнял я её на прощание. — Беги уж давай. Всем привет. Скоро дома буду.
— Ждём, братик. Очень ждём. Малышня истосковалась уже. Единым молю: поосторожнее будь с этим Яшкой. Десятой стороной обходи.
Вея чмокнула меня в щёку и потянула на себя дверную ручку. Надо же — ей нынче даже наклоняться не надо. А ведь всего год назад я Вейке только до плеча доставал. Вон как быстро расту. Жаль только, что ум за телом не поспевает. Хотел Яшку-урода наказать, а наказал себя. И зачем я всё это устроил…
* * *
— Китар, — прошептал кто-то рядом.
Неожиданно. Но я смог удержаться от того, чтобы тут же завертеть головой. Вместо этого точно так же прошептал в ответ: “Что?”, и покосился назад через левое плечо на того, кто подсел ко мне переодеваться на лавку чуть сбоку, с обратной её стороны.
Свин?! А этому чего от меня надо? Патар за почти пять месяцев, что мы тут провели вместе, ни разу не пытался со мной заговорить после того случая в самый первый мой день в школе.
— Знаю, я был тварью, и ты меня не простишь, но я всё равно…
В этот момент со мной рядом, на эту сторону широкой лавки, шлёпнулись задницы Лымаря с Растом, закончивших свой поединок, и Патару пришлось заткнуться.
— Ну что? Уже соскучился по Зимородову? — хохотнул сын дружинника. — Вас с этим Когом даже в сильнейшую четвёрку не поставили. Скучно с ним небось после Якова было?
— Да, где скучно? Еле-еле его победил. Там разница в пару ударов всего. Так-то это мы с ним должны были вместо вас в конце выходить. Это Зодас нас с Яшкой специально развёл. Чтобы, значит, не только друг с другом не бились, а даже рядом не бились.
— А жаль, — хмыкнул Раст. — Я бы лично с удовольствием посмотрел на ещё одну вашу с ним схватку. Не передумал? Следующая наша боёвка с годниками уже станет последней. Вион, вон, и сегодня кричал, что готов дать Зимородову шанс отыграться.
— Обойдутся. Ну их обоих. Да и Яков вроде бы не горит желанием снова против меня выходить.
— На деле — да. Но не на словах, — фыркнул Раст. — Так-то он на тебя кивает. Мол, это ты отказался.
— Эй! А ты чего уши греешь? — обратил внимание Лымарь на притихшего у нас за спинами Патара. — Переоделся — и топай. А то хозяева твои, вон, идут уже. Сейчас отхватишь за то, что место на лавке занял. Давай, давай, Патя — киш отседова.
Патар безропотно подхватил с лавки шапку и, подскочив, устремился к своему отрядному служителю. В какое же безвольное чучело превратился некогда наглый и хамоватый сын деревенского старосты. Даже зимники его-годника шпыняют и Патей кличут. На миг мне даже стало его жалко. Да нет… Это же Патар — мерзкий свин, которому в моей прежней шкуре только на пользу год-другой походить. Поделом ему.
Но, что он всё-таки хотел мне сказать…
* * *
На протяжении всего остатка дня я раз за разом возвращался мыслями к недосказанной фразе Патара. Рыжий явно хотел извиниться. Школа всё же сломала его. Если в
