почему его лицо показалось знакомым. Перед ним был последний сын Бортана, принц и, несмотря ни на что, наследник престола. По праву крови.
Ратмир быстро преклонил колено, вновь взглянул на парня, поражаясь тому, насколько сильно младший сын короля изменился. И дело было даже не в том, что он вырос и повзрослел и не в том, что он стал воином, не только воином…. В холодных серых глазах поблёскивали совершенно нечеловеческие серебряные искры. Ратмир коротко выдохнул и скомандовал.
— Открыть ворота.
Стражники повиновались беспрекословно. Знак видели все.
А ведь ходили слухи, что Ярослав пересёк границу Рееты, а значит, его можно было считать мёртвым. Так кто перед ними?
Ворота медленно разошлись в стороны, люди заволновались, но никто не посмел сдвинуться с места. Все, не отрываясь смотрели на принца.
Ярси медленно, сдерживая нетерпеливого коня, въехал в широкий проём главных ворот и остановился. Также медленно оглянулся, вороной заплясал под ним, привстал на дыбы, всадник упрямо натянул поводья. Его взгляд скользнул по повозкам, по людям, что сейчас смотрели только на него. Зрение начало двоиться, менять тона, принимать серебристый отсвет.
Селяне единым порывом всколыхнулись, те, кто был близко, попятились, оттолкнули за спины детей, сжали в руках нехитрое оружие. Ярси перевёл взгляд на стражников, понимая, что его глаза утратили человеческий вид. Те побледнели, но смотрели на него спокойно, даже не пытаясь поднять оружие. Он кивнул им.
Их принц вернулся домой и неважно кто он.
Ярси уверенно повернул коня и направился в город. За ним последовали его спутники.
Время способно изменить многое, но воспоминания продолжают жить вне времени. Они лишь утрачивают яркость, стираются до серых теней и превращаются в призраков, что скользят перед взглядом быстрее, чем открывается за поворотом очередной участок дороги.
Город изменился. Центральную улицу, ведущую от главных ворот, расширили, убрав по её краям хозяйственные постройки. И теперь взгляду сразу открывались массивные стены домов. Высоких, похожих на крепости, несущих функцию передовых укреплений города и вполне способных стать ещё одной защитной стеной. Но дальше город преображался, утрачивал грубость, приобретал изящность и красоту.
Оборотни тихо переговаривались, втягивали носами воздух, в глазах светилось восхищение, перемешанное с опаской. Ярси молча ехал впереди, на пару шагов отдалившись от группы. Ему не мешали, не пытались догнать.
Людей на улице не было, топот копыт гулко разносился между домами и замирал, пропадал в узких переулках. Никто не выглядывал из окон, словно жители сговорились или просто отсутствовали. Ожидание. Напряжённое, витающее в самом воздухе и сжимающее сердца непонятной тревогой.
Пожилой крепкий воин выехал на дорогу из двора снежно-белого трёхэтажного дома, напоминавшего замок. Выехал и остановился, пристально вглядевшись в лицо Ярослава, а потом поравнялся с ним и поехал рядом.
Ярси молчал, не смотрел на старого знакомого, словно не замечал. Его взгляд был устремлён только на дорогу. Воин горько усмехнулся, вспомнив, что когда-то этот мальчишка едва доставал ему до плеча, а сейчас он даже в седле кажется выше.
— Ты слишком давно не был дома, Ярослав, — нарушил он первым молчание.
— Я не собирался возвращаться, — Ярси продолжал смотреть только вперёд.
— Тогда почему ты здесь? — поинтересовался наставник его братьев, вот только самого младшего из принцев он никогда не обучал.
— Так нужно. Многое изменилось, Биревий, — его голос звучал очень холодно, отстранённо, так, что старому воину стало не по себе. Он невольно начал думать, что все слухи о том, что Ярослав побывал в Реете возможно являются правдой. Тогда почему он сейчас здесь, а не в проклятом лесу? Почему так уверено едет по дороге Эреальда, словно действительно возвращается домой? Нежити не место среди живых. Впрочем, он не был похож на нежить, и медальон на его шее отливал серебром и один из мечей тоже был серебряным. Уж в этом воин разбирался.
— Я знаю, что Ривид отправился к тебе навстречу, — медленно проговорил Биревий. Ни наследник, ни отряд лучших наёмников не вернулись. — Вы встретились?
— Да, — слишком спокойный голос, безразличный. Нет ненависти, нет злости. — Их путь оборвался у границы Рееты.
— Реета, — выдохнул Биревий. — Они погибли?
— Да, — Ярослав вдруг повернулся, взглянул на него льдисто-серебренными глазами, в которых не было ничего человеческого. — Погибли.
Старый воин от неожиданности вздрогнул и едва не натянул поводья коня, осознавая, что рядом с ним находится некто, являющийся частью мира мёртвых.
— Ты удивлён? — Ярси холодно улыбнулся, рассматривая наставника погибших братьев безжалостным взглядом. Странное это было чувство, похожее на возвращение в далёкое детство. Он не сам выбрал, что не будет учиться искусству воевать, не сам выбрал, что его уделом станут книги. За него решали другие. Тогда обида сжигала, жажда сражений туманила разум, но это было давно. И это давно кануло в прошлое. И именно сейчас он понимал это как никогда раньше.
— Кто ты? — охрипшим голосом с трудом проговорил Биревий.
— Сын своего отца. Сын Мироса. Сын Рееты. Сын обоих миров.
— Так не бывает! Ты не человек, твоё место в проклятом лесу!
— Я сам решаю, где мне быть, — глаза принца неуловимо быстро изменились, серебряный блеск сжался в точку и спрятался в центре зрачков. Теперь ничто не выдавало, что он чем-то отличается от людей. В серых глазах замелькали насмешливые искры, монстр превратился в обычного парня, до боли похожего на королеву Лиану. Биревий судорожно вздохнул, пытаясь не поддаваться на обман.
— Ты не сможешь скрыть правду, — он покачал головой.
— Я не собираюсь ничего скрывать. Я принц Мироса, Биревий, и я король Рееты. Этого не изменишь.
— Король Рееты? — с дрожью переспросил старый воин, вглядываясь в лицо беспечно улыбающегося Ярослава. Сейчас он меньше всего напоминал повелителя безжизненного королевства мёртвых. — Вот значит как. Вот в кого ты превратился. Тебе принадлежит весь проклятый лес, а ты едешь по дороге Эреальда. Зачем ты здесь, Ярослав?
— Здесь мой дом. Мой отец. Мой народ. Разве это не так? — в его смеющихся глазах смешались вызов и боль. — Я вернулся домой, Биревий.
— Бортан тебя не примет. И Мирос тебя не примет!
— Это не важно, — из его голоса исчезли живые нотки, осталось безразличие, осталась пустота.
— Тебя ждут, — выдохнул Биревий.
— Я знаю. — Ярослав усмехнулся и вдруг ударил коня по бокам. Тот резко перешёл на быструю рысь, а потом сорвался в галоп.
Биревий посторонился, пропуская сопровождающих принца, по его телу пробежала невольная дрожь. Среди этой компании он увидел Радолюба — сильнейшего колдуна из всех, что он знал. Ещё два дня назад он сам помогал ему планировать похищение Элены и обсуждал с ним правдоподобность того, что принц стал
