Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
и, судя по ее тону, наш разговор тоже. Только одна маленькая деталь запускает тревожный колокол в моей голове и заставляет меня посмотреть на нее с растущим беспокойством.
– Пока что? – повторяю я.
Рейчел на несколько секунд задумывается, а потом говорит:
– Остерегайся Титуса. Ему может быть трудно справиться со всем этим самостоятельно. С этим секретом. Он обладает… взрывной мощью. Однажды Титусу может потребоваться твое поощрение, чтобы молчать. На твоем месте я бы не расслаблялась. И не принимала его молчание как данность. Просто… будь осторожен.
Я ожидал услышать от Рейчел что угодно, но только не это, и это выбивает меня из колеи.
– Я… что? Не думаю, что Титус расскажет что-нибудь…
– Просто присматривай за ним изо всех сил, – перебивает меня Рейчел. – Для меня. Это все, о чем я прошу. Сделай это, и все будет хорошо. И надеюсь, мне никогда не придется использовать это.
Она позволяет мне увидеть в рукаве, который все время комкала в правой руке, что-то маленькое и серебристое с красным светодиодом сбоку. Цифровой диктофон.
– Зачем… как ты?…
Я оглядываюсь на персонал тюрьмы с обеих сторон. Похоже, никто ничего не заметил.
– О, здесь можно достать что угодно, если знаешь нужных людей. В первой тюрьме, в которой я сидела до суда, было бы сложнее. Там гораздо более строгие правила. Здесь же меры безопасности весьма расслабленные, и в итоге все упирается в вопрос налаживания связей. Серьезно, Чарли, для человека мира ты и правда очень наивный.
Вокруг звучит сигнал к окончанию свиданий, и Рейчел начинает вставать.
– Хотя на самом деле ты не человек мира, да? Всего лишь своего маленького мирка.
Я не знаю, что сказать на это, поэтому молчу.
– Что ж, удачи в новой жизни, – говорит она со слабой улыбкой. – Если все пойдет хорошо, увидимся лет через пятнадцать.
Глава 49
Чарли
Через семь месяцев после убийства
Поездка домой из тюрьмы кажется гораздо более серой и холодной, чем две недели назад, когда я ехал из Лондона в Оксфорд. В ушах продолжает звучать разговор с Рейчел. То, что она сказала про Мэттью. И Титуса. Будущее, казавшееся таким ярким и безмятежным, вдруг становится неспокойным и неопределенным. Как будто когда-то твердая почва рушится под ногами. Мне потребовались месяцы, чтобы достичь ощущения равновесия, хоть какой-то стабильности. И теперь оно нарушилось.
Но, конечно, все это только в моей голове. Ничего не изменилось. Все по-прежнему. Слова Рейчел не могут повлиять на меня, если я не захочу. Я могу решить просто игнорировать ее предупреждения. Ее намек на то, что мое положение не так надежно, как мне хотелось бы, может быть просто ее попыткой выбить меня из колеи. Все будет хорошо, уговариваю я себя, пока паркуюсь перед особняком и захожу внутрь.
Я иду в библиотеку, наливаю себе бренди и делаю глоток. Собираюсь отправить сообщение Руперту с вопросом, где он, когда слышу шум со стороны перехода в закрытый бассейн. Крики и улюлюканье, как будто в пещере с громким эхом проходит какая-то зрелищная игра. Наверняка Руперт, Титус и Пиппа устроили какое-то состязание с мячом, и Руперт, судя по всему, играет один против двоих. Когда я захожу, он машет мне своей крупной рукой и тут же получает в лицо мячом, потому что отвлекся.
Я сажусь на шезлонг рядом с бассейном и недолго наблюдаю за ними, потом разблокирую телефон и бездумно листаю новостную ленту. Привычка открывать «Инстаграм» все еще иногда срабатывает, и я снова попадаю в его когти, передо мной разворачиваются фотографии, бессмысленные и пустые. Пока моя рука не задевает иконку, ведущую в мой профиль. И экран заполняет жестокая и прекрасная сетка наших с Мэттью фото. Я очень долго был уверен, что мой поступок был правильным. Заслуженным. Необходимым. Но теперь, после разговора с Рейчел, меня грызет другое чувство. Сомнение. Это чувство – сомнение. И оно меня пугает.
Я ухожу от бассейна в раздевалку и шагаю прямо в душ, позволяя холодной струе воды промочить меня. Я глубоко дышу, пытаясь остановить панику, поглощающую меня жгучую тревогу.
– Что ты делаешь?
Я разворачиваюсь. В дверях стоит Титус, в мокрых плавках, потемневшие от воды волосы облепили лицо. Он выглядит обеспокоенным моим поведением. Мы и впрямь превратились в шпионов. Каждый из нас следит за другим, ожидая, что тот первым сломается от напряжения. Думаю, я делал вид, что это неправда. Заставлял себя верить, что все хорошо. А на самом деле это не так.
– Просто… жарко, – говорю я, выходя из-под душа. Рубашка липнет к телу. – Поэтому я принял душ…
– В одежде? – поднимает он бровь. – Почему ты просто не переоделся и не пришел в бассейн?
Я смеюсь, выигрывая время, но получается фальшиво, и Титус это знает. Он знает, что я притворяюсь. Не отвечая на его вопрос, я сажусь на длинную лавку в центре комнаты. Я надеюсь, что он подойдет и сядет рядом, не дожидаясь приглашения, но он не подходит. Он просто стоит, стоит неподвижно, глядя на меня. Наконец он произносит:
– Мне надо поговорить с тобой кое о чем.
Я поднимаю на него глаза. Его слова меня не успокаивают, а совершенно наоборот. Но я отвечаю так, как положено всем отцам:
– Ты можешь говорить со мной обо всем.
Он кивает, словно ожидал такого ответа. После небольшой паузы он говорит, что хочет встречаться с Пиппой как положено. Как парень и девушка.
– Я понимаю, что это, вероятно, тебя расстроит после того, что сделала ее мать, но я люблю Пиппу, и мы хотим быть вместе. Я не буду общаться с ее мамой, и ты тоже не обязан. Но она слишком сильно мне нравится, чтобы беспокоиться об этом сейчас.
Это не то, чего я ожидал, и я даже смеюсь от облегчения – на этот раз по-настоящему – чувствуя, как напряжение начинает отпускать меня, как расслабляются плечи.
– Что смешного? – спрашивает Титус несколько раздраженно, и я, все еще улыбаясь, отвечаю:
– Ничего. Все хорошо. Пиппа замечательная девочка. Я просто… думал, что ты хочешь поговорить о другом.
Титус странно смотрит на меня, потом отходит к дальней стене и берет полотенце из стопки, сложенной в углу. Я слышу, как он снимает и отбрасывает в сторону мокрые плавки и начинает вытираться. Когда он снова появляется передо мной, волосы больше не лезут в глаза, вокруг бедер обернуто полотенце, а выражение лица пустое и непроницаемое.
– Я никогда не захочу говорить об этом, – наконец говорит он.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
