собираюсь давить на нее.
Хотя это чертовски трудно. Чтобы не шевелиться. Чтобы не показать ей, чего именно я хочу от нее. Она обхватывает пальцами основание моего члена, и там есть место, где она может надавить, но не делает этого. Она лижет и сосет кончик, где я так чувствителен и щелкает прямо по тому месту под головкой, которое сводит меня с ума.
Я отказываюсь от одеяла и провожу руками по ее плечам, вверх по шее, в волосы. Не цепляюсь за нее, хотя для этого требуется колоссальное усилие. Просто прикасаюсь к ней.
Она обхватывает мои яйца, но ее пальцы такие нежные, а рот такой… вежливый. Это очень мило.
Это хорошо.
Она поднимает голову. Ползет вверх, пока не оказывается в паре сантиметров от моего лица.
— Эй.
— Что?
— Ты меня не инструктируешь. Скажи мне, чего ты хочешь.
— Ты отлично справляешься.
Я рывком вскакиваю с кровати, прежде чем понимаю, почему. Она ущипнула меня за сосок, покрутила его. Не в милом смысле.
— Какого хрена? Это больно!
— Скажи мне, чего ты хочешь.
Ее глаза полны решимости, рот сжат в тонкую линию. Она выглядит так, как будто классная Кэролайн, уверенная в себе, злилась на меня за то, что я не дал ей закончить.
Люблю ее такой.
— Отсоси мне, — говорю я. — Жестко.
Она улыбается этой маленькой улыбкой. Полностью довольная собой.
— Спасибо. — Она снова опускает голову. — А теперь продолжай говорить со мной, или я поеду домой, и ты останешься совсем один со своей правой рукой. Или это левая рука, раз ты левша?
Я не думаю, что должен отвечать на этот вопрос. Не тогда, когда она ползет по моему телу, задрав задницу в воздух. Я хочу, чтобы мои руки были на этой заднице. Хочу заставить ее повернуться, киской к моему лицу, капающей на меня, пока она отсасывает мне.
Я наговорил ей такого дерьма по телефону, когда зашел слишком далеко, чтобы остановиться, чувствуя себя в безопасности, потому что был в паре тысяч километров от нее. Но совсем другое, думать о том, чтобы сказать ей это в лицо. Ей это нравится или она просто терпит? Где такие девушки, как Кэролайн, проводят черту?
Когда она обхватывает меня рукой, я наклоняюсь и показываю, где туго натянуть кожу.
— Здесь.
Она берет верх. Затем она снова облизывает меня, щелкая языком по головке, всасывая меня в рот. Сосет изо всех сил.
— Господи Иисусе, мать твою.
Она вытаскивает меня изо рта достаточно надолго, чтобы сказать:
— Так-то лучше.
Нет таких девушек, как Кэролайн. Только Кэролайн.
Ее более чем достаточно.
Она сосет меня, лижет, толкается языком в то место, которое я ей показываю. Когда на этот раз она тянется к моим яйцам, я показываю ей, где погладить их сзади, где надавить.
О, черт, она быстро учится.
— Повернись, — говорю я, но не уверен, что она меня понимает. Не уверен, что смогу произнести слова, которые на самом деле звучат как английские. — Кэролайн. Я… можешь ты…гхм.
— А? — поддразнивает она.
Я сажусь, хватаю ее подмышки и поднимаю вверх. Ее губы блестящие и влажные, и я целую ее, проникаю в нее языком, просовываю руку в трусики, а пальцы в ее гладкость. Она скользкая, промокшая насквозь.
Черт возьми.
Она стонет мне в рот.
— Уэст.
— Повернись, — говорю я ей.
— Что?
— Повернись. Подними свои бедра сюда, — я притягиваю ее к своему лицу, — и к моему рту вниз.
— Это… Может, займемся сексом прямо сейчас?
На секунду я остолбенел. Когда мне удается собрать несколько клеток мозга воедино, я говорю:
— Ты хочешь заняться сексом.
Ее щеки уже были розовыми, но теперь они покраснели. Что очень забавно. Я имею в виду, что мои пальцы внутри нее, она сидит верхом на моей руке, все еще двигаясь в этом мягком движении вверх-вниз, даже когда мы разговариваем, волосы распущены, чертовски красивая, и теперь она будет стесняться меня?
— А что сейчас происходит, по-твоему? — спрашиваю я.
— Знаю. Я имею в виду, да, я слышала лекцию Куинн «секс-не-обязательно-должен-включать-член». Но я имела в виду, ну, ты знаешь, мы собираемся заняться сексом? Сексом с пенисом во влагалище? Сексом?
Я поднимаю бровь.
— Сексом с пенисом во влагалище?
— Заткнись.
— Нет, я имею в виду, это романтично. Это, наверное, самое романтичное предложение, которое я когда-либо слышал.
Она смеется.
— Заткнись.
Я шевелю пальцами и толкаю ее на спину, заглядывая ей в глаза.
— Кэр, я с удовольствием займусь с тобой «сексом пенис во влагалище».
Она шлепает меня по руке, а потом я целую ее, а потом…Проклятье. Это похоже на то, что мы играли вокруг да около, а теперь это не так. Вообще. Поцелуй становится интенсивным, быстрым, ее руки повсюду, хватают меня, располагают мои бедра там, где она хочет, чтобы я прижимался к ней. Ее трусики мешают мне, и с меня хватит. Я стягиваю их вниз, снимая с ее лодыжек, раздвигаю ее колени и лижу между ног, пока она не издает тихие, беспомощные звуки, которые я чертовски люблю.
— Уэст, — говорит она.
Да. Знаю.
Она хочет, чтобы я вошел в нее, и если я не доберусь туда в ближайшие тридцать секунд, то миру придет конец.
— Подожди. Не двигайся. Ни на сантиметр.
Я встаю, хватаю со стола презерватив, разрываю его и раскатываю, не сводя глаз с Кэролайн, лежащей на моей кровати, с раздвинутыми ногами, влажной и готовой, с ее телом, ее ртом, ее улыбкой, ее глазами.
— Я начинаю мерзнуть.
— Да, да.
Затем я снова оказываюсь над ней, мой член скользит по ее теплой, мягкой киске, наши рты встречаются, ее руки обнимают меня.
— Ты уверена?
— Я уверена.
Я протягиваю руку. Ища правильное место, правильный угол.
Я утопаю в ней. Сантиметр за сантиметром. Медленно, потому что я не хочу причинять ей боль, потому что прошло много времени для нас обоих, потому что я не хочу опозориться и кончить, не успев даже начать.
Медленно, потому что я хочу видеть ее лицо, и, черт возьми, это романтично. Она особенная.
Это Кэролайн.
Когда я полностью вхожу, ее колени широко раздвигаются, а глаза смотрят прямо на меня, я целую ее. Я просто лежу там, не двигаясь, потому что так долго хотел быть здесь, с ней, но не думал, что когда-нибудь смогу.
Это пытка. Самая худшая пытка в моей жизни.
Это то, что чувствуется как глубже.
Вот что такое секс, если ты делаешь это с правильным человеком.
Если ты влюблен.
Это невероятно.
Я обхватываю ее лицо ладонями,
