— Да. Вот только никто не мешает одной глупой осе улететь в сторону и основать там улей. А на тебя, к сожалению, одного улья хватит, — сказал Лар. — Да что там! На тебя хватит одной такой осы, ну, двух. Ладно, трех, но это с гарантией.
— Да, — согласился Ромка. — Пожалуй. Значит… Значит, днем летать нельзя?
— Не то чтобы нельзя, но опасно.
— До берега тогда и пешком вдоль воды?
— Вдоль воды тоже можно много кого встретить, — вздохнул Лар. — Снова мы влипли.
— Да ладно. Ну съедят… Выход все равно найдется.
— Ты что, все-таки перегрелся?
Пришлось рассказывать анекдот, тот самый, про «даже если вас съест лев, у вас все равно есть два выхода».
* * *
А потом они увидели корабль. Собственно, корабль они видели с самого начала, но с перевала, под тем углом непонятно было, что это такое: то ли волны блестят в свете луны, то ли скала такая.
Корабль был… Ромка живо вспомнил картины Сальвадора Дали, мама очень любила этого художника, и соответственно, у них с Петькой не было выбора. Так вот, Дали, если бы нарисовал разбитый парусник, сделанный из хрусталя и нержавеющей стали, то получилось бы именно это. Лунный свет. Мачты, тонкие и какие-то… Граненые, что ли? Не круглые, это точно. Снасти — тающие в воздухе тросы, какие-то плоскости. Остатки двух палуб, остатки бортов — все блестящее, местами прозрачное. Обломки, разбросанные вокруг. Ах да! Сам корабль лежал наполовину погруженный в прибрежный песок, вода едва до него доходила.
— Красиво, — сказал Ромка. — Ну что, летим туда?
— Да, пожалуй, — согласился Лар. — Может, найдем что-нибудь полезное. Хотя, конечно, вероятность мала.
— Почему мала? — удивился Ромка. — Это ведь парусник. Значит, будут шлюпки там всякие, запас еды, воды… Оружие. Лар? Ты чего смеешься?
— Во-первых, — сказал Лар, — это не парусник. Вокруг мачт генерируются щиты, и уже на них давит ветер.
— Все равно парусник, — упрямо сказал Ромка. — Он красивый.
— Во-вторых, это не корабль вообще.
— Как не корабль?
— А вот так. Это лунный рейдер, механическое живое существо, способное размножаться. Ты рот-то закрой.
— Живое?! — изумился Ромка. — Но… Это…
— Довоенная разработка. Считалось, что они украсят наши моря. Ну, они и правда украсили. С ними можно было подружиться, они прекрасно смотрелись на картинах. А потом началась война, и про механическую жизнь забыли. Собственно, дурацкая это идея — размножающиеся шестеренки.
— Стимпанк.
— Я удивлен, что они еще существуют. Что за стимпанк?
— Такое… Ну… Направление в искусстве. Самолет с паровым двигателем, шагающие машины, сделанные из бронзы с заклепками, кожи и дерева…
— Да, именно это. Только у нас были ресурсы, чтобы все это осуществить.
— Значит, — задумчиво произнес Ромка, мысли которого уже успели принять другое направление, — спасательных шлюпок тут не будет?
— Нет. Но посмотреть в любом случает стоит. Да и укрытие какое-никакое.
— Прятаться внутри мертвых животных! — воскликнул Ромка. — До чего я опустился! А ведь когда-то я был принцем!
— Оболтусом ты был, оболтусом и остался.
Корабль был огромен. Метров сто в длину, честное слово. И еще, его палуба была наклонена — за счет того, что корма была скрыта песком, а нос задран, да еще и перекошена вбок, так что ходить по этой палубе было сложно. Впрочем, Ромка быстро приспособился использовать «ковер-самолет» для того, чтобы не падать, когда подошвы начинали скользить по хрустальной, с блестящими как хром прожилками, поверхности.
— Все такое… неправильное.
— Это как раз и была изюминка данного стиля конструирования, — объяснил Лар. — Здесь все сделано так, чтобы убрать следы человека. Ни скамеек, ни лестниц.
— Но люки есть.
— Да. Потому что если бы не было люков, то человек не мог бы осмотреть этот корабль и восхититься тем, какой он замечательный. Не забывай, проектировали их все-таки люди.
— Ага. А вот лебедка.
— Без ручки. Полагаю, она крутится сама, когда нужно.
— Класс. Только я вообще не понимаю, как у вас их выпустили.
— Выпустили? — удивился Лар.
— Ну… Вот у нас, когда какая-то фирма создает, например, новый сорт овощей, то они заказывают государству сертификацию. Ну, что это не яд. И что они не разрушат экосистемы. И что у людей, которые их едят, не вырастут рога.
— Так-так. Интересно.
— Получение разрешения занимало несколько лет, — продолжал Ромка. — А потом все равно находились люди, их еще называли «зеленые», потому что зеленый — это цвет как бы природы, и эти люди говорили, что это разрешение получено за взятку и что этот сорт опасен. Тогда назначали комиссию, и фирме приходилось снова платить взятку.
— Интересный у вас мир, — вздохнул Лар. — Но отнюдь не уникальный. Так что тебя смущает?
— Тут же целый флот живых кораблей в море выпустить! У нас бы сто лет согласовывали.
— А! Я понял. Нет. Видишь ли, не было никакого согласования. Просто кто-то, группа энтузиастов, разработала эту штуку и выпустила в океан семена. А к тому времени, как они всплыли, они уже умели защищаться.
— Защищаться? — переспросил Ромка.
— Подойди к борту. Видишь эту штуку?
— Пушка?
— Плазменная. Специально для твоих зеленых друзей.
— Класс! Нам бы такой! А… Скажи, Лар, пушки — это только защита?
— Умный мальчик.
— Дай я угадаю, — сказал Ромка. — Ваши эти энтузиасты, они тоже читали книжки про пиратов. И потом…
— Да. Эти суда были почти разумны, с ними невозможно было заключить договор, но можно было подружиться. И были союзы, и флотилии, и пираты… Вообще, когда у нас начался период нестабильности, тут такое творилось! Что корабли! Механического комара не хочешь, с кулак размером и с генераторами скрытого хода? А серебряных волков? Был такой фильм, сказочный. А потом поклонники фильма воплотили его в жизнь… Или в смерть воплотили, если вспомнить, чем это кончилось… А еще, где-то в океане спит гигантское чудовище, и когда оно проснется…
— Да, — кивнул Ромка. — У нас оно тоже спит. Я знаю. У меня футболка была, с рисунком.
Корабль был мертв. Причины его гибели так и остались загадкой, Лар утверждал только, что на берег его выбросило, скорее всего, штормом и скорее всего, уже мертвым. Может быть, живые корабли могли стареть?
А потом они нашли рубку.
Собственно, на живом корабле рубки быть не должно. Но корабль проектировали люди, а людям хочется иметь место, где можно, укрывшись от дождя и ветра, гордо глядеть вперед, пока кто-то другой за тебя рассекает волны. Так, по крайней мере, объяснил Лар. По его словам, в рубке не должно было быть ни штурвала, ни навигационного оборудования, ни самодельной деревянной скамеечки. Но они там присутствовали.
