— Почему ты сразу мне этого не предложила? — тем не менее спросил я.
— Потому что это очень большой риск для меня… Если ты поведёшь себя неправильно, если ты произнесёшь это имя не вовремя, то граф сразу поймёт, кто сказал тебе о нём… И тогда моя участь станет куда хуже, чем сейчас…
— Ну, — я положил кинжал на стол, — тогда по рукам.
Рита подалась ко мне. Пара лёгких шагов, и тонкие пальчики пробежались по моей шее и плечам.
— Сначала имя, — я перехватил её запястья.
— Не знаю, — Рита закусила нижнюю губу, с вызовом глядя мне в глаза. — Самый большой страх графа вил Кьера — иногда он с ужасом бормочет его имя во сне, но ничего другого сказать не могу…
Полезная информация, врать не стану. Хотелось бы чуть больше подробностей, чтобы использовать эти сведения с максимальной эффективностью, но будем работать с тем, что есть. Не в первый раз мне приходилось импровизировать, так что опыт был.
Рита прильнула ко мне всем телом. Не знаю, как ткань рубашки до сих пор не истлела от жара её кожи.
— Буду доволен, — я обхватил талию девушки ладонями, — когда граф сделает то, что мне нужно.
Рита задышала часто и прерывисто. Её пальцы вцепились в мои волосы.
— Сделает… — простонала она. — Если ты сделаешь то, что нужно мне!
Глава 24
Рита ушла под утро, перед самым рассветом.
Уставшая, с припухшими от поцелуев губами, она бесшумно скользнула за дверь, шепнув напоследок всего одно слово:
— Спасибо…
Я улыбнулся и завалился обратно на кровать. Скрипучая старушка, повидавшая за эту короткую ночь больше, чем за все предыдущие годы вместе взятые, будто бы недовольно выдохнула. Неудивительно — последние несколько часов ей пришлось несладко…
Несмотря на отсутствие сна, во всём теле ощущалась поразительная лёгкость — это коктейль из гормонов подогревал мою кровь. Эйфория. Я уже забыл, какие чувства может дарить банальный секс — в шестнадцать лет он ощущался куда ярче, нежели в пятьдесят.
Примерно через полчаса объявился Марк. Разведчик забарабанил в дверь, а затем ввалился в комнату на пошатывающихся ногах. Выглядел он неважно: бледный, с мешками под глазами и таким перегаром, которому позавидовал бы прожжённый питерский алкоголик. А в культурной столице знали толк и в выпивке, и в похмелье.
— Доброе утро! — я не смог сдержать довольную улыбку.
— Разве? — поморщился Марк. — Не вижу ничего доброго…
— Похоже, синее вино не прибавило тебе жизнерадостности.
— Откуда ты знаешь про синее вино? — после упоминания напитка разведчик позеленел.
— Птичка нашептала.
— Судя по всему, эта птичка провела здесь ночь…
Марк тяжело приземлился на табурет. Он смотрел на меня пустыми остекленевшими глазами.
— Плохо? — с ласковой издёвкой спросил я.
— Очень… Не знаю, как я буду разговаривать с графом, — Марк тяжело сглотнул. — Нужно было остановиться на третьем кувшине…
— Не переживай. К сожалению, граф лишил себя удовольствия лицезреть твою помятую похмельную физиономию.
— Чего? — разведчик медленно моргал, уставившись в одну точку. — Говори попроще, пожалуйста…
— Как скажешь, — хмыкнул я. — Аудиенции сегодня не будет, так что можешь страдать спокойно, тебя никто не потревожит.
— Почему?
— Граф учуял твой перегар и предпочёл поехать на охоту, чтобы не рисковать собственной жизнью.
— Да и коттар с ним… — разведчик стянул камзол вместе с рубахой через голову, а затем со стоном завалился на матрас. — Что ты собираешься делать?
— Ничего особенного, — я не хотел посвящать Марка в свои планы относительно поисков тюрьмы. — Может, в город схожу, погуляю.
— Вряд ли…
— Нам запрещено выходить из замка?
— Мне — нет, а тебе — да, — пробормотал разведчик. — Я слышал, что твой лучший друг — мастер Вегайн — приказал караульным не пропускать тебя через ворота. Так что если захочешь выбраться отсюда, то тебе придётся отрастить крылья.
Неудобно, конечно. Но, думаю, я смог бы решить вопрос с воротами, если бы вдруг захотел покинуть этот гостеприимный уголок, однако пока на рожон лезть не стоит — у меня есть дела поважнее. А город можно будет посмотреть позже. Вряд ли он от меня куда-нибудь убежит.
— Если тебе на месте не сидится, — продолжил бубнить Марк, — можешь погулять по замку, но не суйся в закрытые помещения… А лучше бери пример с меня, и ложись спать…
— Спасибо за совет, но я, пожалуй, предпочту оставить тебя наедине с похмельем.
— Предатель… — побормотал разведчик, повернувшись набок, а потом добавил: — И вот ещё что. Не лезь с разговорами к рыцарям… Один раз твою дерзость простили, а во второй всё закончится плохо. Если захочешь поболтать, то ищи моих братьев-ветеранов — я предупредил их насчёт тебя…
— Да? И что же ты про меня сказал?
— Что от тебя одни проблемы…
Марк накрыл голову рубахой. Судя по недовольному бурчанию, он не столько хотел защититься от света, сколько показать, что разговор окончен. Ну и чёрт с ним, пусть спит.
Осталось подготовиться к выходу и можно приступать к поискам. Оба метательных ножа заняли положенные места в перевязях на лодыжке и предплечье, а клинок Лэйлы и чёрный кинжал спрятались под рубашкой. Брать с собой топор я не стал — ни к чему таскать такую бандуру.
Никакого оружия на виду, тощий кошелёк на поясе — думаю, мой облик вряд ли мог вызвать у окружающих подозрения. Пора уходить.
Коридор встретил меня густым полумраком.
Стереотипы, живущие в голове после просмотров фильмов, однозначно говорили, что стены замка должны быть увешаны факелами, зловеще пылающими через каждые несколько метров. Однако, к моему разочарованию, ничего похожего здесь не оказалось. Никаких искусственных источников освещения — только редкие окна-бойницы, сквозь которые проникал прозрачный утренний свет.
С чего начать? Можно просто мыкаться туда-сюда, пока не наткнусь на тюрьму, но, учитывая размеры замка, это займёт месяц, если не больше. Такой вариант мне не подходит, поэтому придётся зайти с другой стороны — нужно найти того, кто владеет информацией, а потом хорошенько, но аккуратно его допросить.
Я шёл по коридорам, проходил через тёмные залы, заглядывал в незапертые помещения, однако не видел никого живого: ни прислуги, ни охраны, ни даже тараканов. Замок был огромен и малолюден.
Лестницы, запертые двери, дворики-колодцы, в которых практически не видно неба…
Через час блужданий мне повстречались несколько побитых жизнью тёток, тащивших в руках огромные лохани, заполненные непонятной бурдой, однако они даже не улыбнулись в ответ на моё дружелюбное приветствие. Женщины только прижались к стенам, опустив глаза — похоже, здесь предпочитали не болтать с незнакомцами.
