волей. Мужчине от одного вида, которого сводило судорогой низ живота. И это были не мое, а навеянное проклятой магией. Меня заставляли любить и хотеть его. Лишая права голоса. Возможности решать. Сказать ему, что я чувствую себя марионеткой, безвольной куклой, которая просто хочет выжить. Куклой хочет платье и на ручки. Куклой, что хочет домой. И пускай он однокомнатный в спальном районе шумного города. Да! Все и сразу. Да. Хочу. Но не могу. Но хотеть то мне пока не запрещают. Пока… И его тоже, кстати тоже.
И снова молчание. Долгое томительное. Он так и продолжал стоять ко мне спиной. Сложив руки на груди, от чего ткань рубахи натянулась на рельефных плечах. Я же сидела, чуть ли слюной не давилась. Нет, определённо, заработаю себе раздвоение личности. Однозначно, что превращаюсь в нимфоманку. С оооочень узкой направленностью.
Всему хорошему когда-то приходит конец. И сейчас моему спокойствию тоже.
Внезапно Деймон развернулся и чеканным шагом направился к ко мне. Охнуть не успела, как была вздернута из кресла, пересажена на стол.
Горячие руки захватили в плен лицо, большие пальцы сдавили виски, а остальные зарылись в волосы, прежде сдернув кожаный ремешок, что их удерживал. Тяжелые пряди рассыпались по спине, ликуя от предоставленной свободы. Горячее дыхание опалило скулу. Он вклинился между моих податливо разведенных ног, становясь еще чуточку ближе. Взгляд глаза в глаза обжигал, заставляя сжимать его узкие бедра своими ногами. Прижиматься ближе к возбужденному телу, возбужденной плоти, что требовала своего. Ох… а это всего лишь взгляд.
— Паршивое зелье, ты права, — рыкнул он, прежде чем впиться в ноющие в предвкушении губы собственническим поцелуем. Сносящим, все преграды.
Власный, томительный, сжигающий в огне поцелуй длился невозможно долго. Его губы, его язык исследовали меня снова и снова, словно пропустив хотя бы миллиметр, пропустят что-то важное. Жизненно важное. Оттянув нижнюю губу зубами и уперевшись лбом в мой лоб, он опустил руки на стол, нависая надо мной. Все мое тело ныло и требовало ласки. Хотелось откинуться на прохладное дерево за спиной и вкушать те ласки и ту страсть, которая бушевала в его колдовских глазах, от которой внизу было… ах….
— Скажи мне… — наполненный страстью хриплый шепот.
— Что?
— Ответь…
— Да.
— Скучала?
— Да.
Тяжелое горячее дыхание опалило висок. Я повернула к нему голову, пропадая в небесной лазури глаз.
— Скучала…
Словно в награду, поцелуй был нежным, томительным, Он более не захватывал, он предлагал себя в полное мое распоряжение. Приглашал, манил, обещал. Незаметно для самой себя скользнула по груди ладошками, обняла и притянула к себе. Подалась вперед, стремясь быть еще ближе, еще теснее. Ощущать его всего. И уже сама не поняла, как мои ладони оказались под рубашкой, купаясь в обжигающем тепле, а его руки легли на мою грудь, властно сжимая, опаляя огнем… Однако, именно этот огонь, огонь его тела, шелковистая гладкость кожи и бешено бьющееся под ладонями сердце отрезвило. Лина! Адалин! Ты что вообще творишь? А?
Вместо того, чтобы прижаться к нему еще сильнее я собрала всю волю в кулак и оттолкнула от себя мужчину, которого сама же и хотела… ммм…. изнасиловать. Прямо тут. И желательно не единожды.
— Зелье ваше, бракованное, — выдала я под аккомпанемент недоуменного взгляда Проклятого, оправляя свою одежду, — потребуй назад свои деньги. Просрочка. Однозначно.
Стекла со стола. Либидо крутило одной рукой у виска, а второй с горя наливало рюмку чего покрепче. Крейзи! Нет бы расслабиться, а потом думать… И опять у нас антракт. Я сижу на прежнем месте, увлечённо рассматриваю что угодно, а он стоит надо мной. Красавец. Особенно тот, что как раз на уровне глаз. Усиленно его игнорирую. Но стоило лишь раз взглянуть… такое не забудешь.
Постояв немного, по-мозолив мне глаза, Деймон все-таки сел. Придвинувшись ближе, оперся локтями о колени и внимательно так, с чувством, посмотрел на меня. Нет, определенно, он тоже считает, что я ку-ку. Я и сама так считаю.
— Это сейчас что такое было? — хмуро спросил он с ЯВНЫМ интересом.
Ну как же… обломали мужика. Теперь он причину хочет узнать. Справедливо. Я собралась, подышала немного и взглянула в его глаза, где до сих пор плескалось столько нерастраченной страсти, желания.
— Это все не настоящее. Ты, я… это все чужая воля. Понимаешь? Я должна хотеть тебя, ты должен хотеть меня… все ради продолжения рода, маленьких таких дракончиков, а не потому что… не потому. Не потому, что я или ты любим друг друга. Мы должны любить насильно практически, должны хотеть. Потому что кое-кто, там, — я запрокинула голову, обращаясь именно к Мие, — решил за меня кого я должна любить, от кого детей рожать. А я так не хочу. Нет, ты конечно офигенный мужик! Мечта поэта… поэтессы то есть … Закачаешься. Крышу сносит от одного вида, но…. Все это… Бред! И вообще где гарантия, что я после этого выживу? Какая у вас тут статистика по родовой смертности. В средние века женщины ка мухи дохли. Нет, не подумай, я детей хочу, но явно … не тут… не с вашим уровнем медицины. Да и вообще… Подумай сам… Я призванный маг, а они как показывает статистика, при любом раскладе заканчивают плохо. Ласты склею и того… Поминай как звали. Не хочу… меня вообще кто спрашивал? Никто.
Где-то на задворках сознания адекватная чать меня поинтересовалась: "Ты что вообще несешь?".
Чем больше говорила, тем больше заводилась. Механизм самонакрутки и самозакрутки в действии. Бабы дуры, кто спорит….
— Какая-то полоумная вытащила меня в ваш мир — это раз. Два — выкинула посреди сражения где кое-кто, не будем показывать пальцем, — ткнула в него им самым, — переломал мне ВСЕ кости. Потом эти лошади, эти доспехи и попа в форме седла, убийцы, кинжалы и огромные размером с самолет ящерицы с крыльями. Мутации эти. Спи в гробу вместо кровати, а гроб тот в подвале, а подвал в избушке, а избушка в лесу…. Царь Кощей какой-то. Кровавые ритуалы там. Всем моей крови подавай. Да еще на силу поят ей, словно я вампир какой. А может она заразная, может в ней СПИД или еще чего. И это мелочи. Мужика мне выбрали. Решили кого хотеть, кого любить, с кем спать, а я может вообще щуплых блондинов люблю или рыжих, например. В комнате закрыли, стерегут, как узницу с единственным другом увидеться не дают. Гады!!! Гад! И это я еще ласково. И ты спрашиваешь, что это сейчас было? Я-то могу сказать. А ты можешь? Может это
