на ярком солнце, преодолев подъем по шоссейной дороге, въехал в Маале Адумим. Как и в Турции, так и в Израиле все с интересом смотрели на марку машины, в то время еще не появлявшейся в этих местах. Без труда путешественники нашли нужный дом, где их ждали с большим нетерпением. Встреча с бывшими москвичами была радостной. Семья эмигрантов принадлежала к московской интеллигенции: глава семьи — профессор института автодорожного транспорта, жена — переводчик, дочь — психолог, сын — физик.
— Как там, в Москве? Какие перемены? — спрашивали хозяева, не смотря на то, что могли свободно смотреть по телевизору более семидесяти программ, в том числе и российские. Но одно дело — телевизор, совсем другое — рассказы самого Автандила Алексеевича.
Разговор затянулся далеко за полночь. Хозяева рассказали, что устроились неплохо. Даже дочь, благодаря тому, что быстро выучила иврит, сумела найти работу по своей специальности, что получается достаточно редко у эмигрантов.
Дом Роттенбергов был расположен на самом краю горы, на искусственно сделанной площадке и одна из стен его была продолжением скалы — это делало невозможным обойти дом кругом. Из окон квадратной формы открывался захватывающий вид-картина с высоты птичьего полета: необозримая пустыня и в чуть более десятка километров была видна Священная земля Иерусалим. Сухой и жаркий климат как принадлежность этих мест поражал некоторыми особенностями, как только стрелки на часах указывали на три часа дня, из пустыни начинал дуть сильный горячий ветер, неся с собой мелкую дисперсную песчаную пыль, которая оседала на теле, в волосах, проникала в жилища. Не было ни одного пасмурного дня ни весной, ни летом, и так до конца ноября. Местные жители считают, что если все-таки в это время пойдет дождь, это дурная примета. В зимнее же время погода бывает зачастую ветреная и с осадками. Летом организм человека, находящегося в этом климате, теряет очень много воды, ощущая на себе опаляющее дыхание пустыни. Он может не ощущать жажды, потребляя воду в достаточном количестве, но это обманчиво… Воду надо пить как можно больше, поэтому, выходя из дома, все берут с собой замороженную воду в полиэтиленовых бутылках и пьют ее в течение всего дня, даже когда пить совсем не хочется. Это заведенный порядок.
Весть о приезде в Маале Адумим необычайного человека из России мгновенно облетела жителей этого небольшого поселения. Коттедж Роттенбергов стал очень популярен. Обитатели городка вечерами посещали этот гостеприимный дом. Все шли к Автандилу Ломсадзе. Продолжительные беседы, множество вопросов на разные темы, ведь новая жизнь на исконной родине предрасполагала к ним. Много говорили о Торе — главной священной книге, записанной пророками, которым Бог раскрыл свое учение. В этой книге, пронесенной через тысячелетия, содержится сотни традиций, запретов на все случаи жизни и также наставления как надо молиться. Изложенные в Торе заповеди — это образ жизни, культуры, правила соблюдения поста и дней праздников.
Автандил Ломсадзе посоветовал соблюдать религиозные обряды осмысленно, без излишней экзальтации, постепенно вникая в их суть, объяснил некоторые положения Торы, которые на первый взгляд казались спорными, иной раз не совсем непонятными. Автандил Ломсадзе предупредил новоиспеченных философов, которые показывали ему свои печатные труды на русском языке, об опасных попытках нового, авангардного толкования Торы. Он сказал, что все в этой книге предельно мудро изложено и некоторые непонятные для переселенцев из России наставления могут быть связаны со спецификой иного образа жизни израильтян и даже с особенностями здешнего климата. Конечно же, в древности Тора много раз подвергалась изменениям, переписывалась книжниками при храмах. Эту священную книгу, действительно, корректировали относительно переменчивости истории и применительно к обстоятельствам, в которых жила община. При этом сохранился основной стержень — истина, которую она несла. Так религия обновлялась… Появилась вторая по значению книга — Талмуд. Это сборник толкований, указаний к Торе. Талмуд, в свою очередь, насыщен историями, подчас созвучными с нашей современностью. Задавая вопросы, гости тут же вели споры между собой на тему религии. Ломсадзе примирял и умиротворял спорящих истинностью своих слов. «Бог един, истина одна. Каждый в свое время в разных странах являлись народам пророки, которые просвещали людей, указывали им пути к спасению. Если вникнуть, то все религии несут изначально вечные истины — этические правила жизни». Все расходились далеко за полночь под впечатлением от беседы с Ломсадзе.
Для Автандила Ломсадзе пребывание где бы то ни было никогда не носило праздный характер. К нему всегда спешили страждущие выздоровления люди. Вот и здесь, в Маале Адумиме он оказал помощь не только семье Ройтенберг, но и тем, кто прослышав о его приезде, не преминул к нему обратиться со своими недомоганиями. Кто-то привел местного израильтянина. Астма вконец измучила сорокалетнего мужчину. Периодические встречи больного с Ломсадзе в течение двух недель привели к существенным положительным переменам в его состоянии. Его состояние стало настолько стабильным, что он отказался от аэрозольных препаратов и лекарств, которые, впрочем, снимали удушье лишь на время. У врачей, лечивших этого высокого смуглого израильтянина, выздоровление серьезно больного человека вызвало живейший интерес. К Автандилу Ломсадзе пришла делегация израильских врачей. После долгой, обстоятельной беседы ему предложили совместную деятельность на основе действующего медицинского центра в Иерусалиме. Ломсадзе показали помещение, расположенное на центральной улице города — улице Яффе. Ломсадзе, как и всегда в таких случаях, задумчиво ответил:
— Надо подумать…
В первую очередь он думал о стабильности работы уже существующего центра в Санкт-Петербурге. Конечно же, с его возможностями и способностью лечить на расстоянии через посредников можно открыть филиал и в любой стране мира. Это было бы реально. Ответ Ломсадзе представителям местной традиционной медицины был неопределенный, но он все равно оставил у израильтян надежду на сотрудничество с йогом-целителем из России.
3
Наступили майские дни. Лето в Израиле давно вступило в свои права, ртутный столбик превышал отметку + 30 градусов по Цельсию. Побывав в окрестностях Иерусалима и на Мертвом море, поражающем своими яркими красками и неподвижной водной гладью, Автандил Ломсадзе принял решение выехать в Иерусалим, в Старый город. Чувствовалось, что к этому событию он внутренне готовился.
Все разместились в Понтиаке. Через десять минут они въехали на окраину Иерусалима. Современные дома, транспортные развязки, много строек. Вдоль пешеходных мостовых на высоком парапете под палящим солнцем сидели арабы. Они ждали возможности подработать, у некоторых в руках свой инструмент, подчеркивающий их принадлежность к той или иной специальности, рядом скромная котомка либо небольшой чемоданчик. Иногда останавливалась машина и очередного счастливчика приглашали с тем, чтоб отвезти на временную работу.
Автострада плавно перешла на улицы Иерусалима.
