— Ой, а что с моими шкурами?
— Да всё нормально, ты главное не переживай, — подбодрила я, отползая и ссыпая в труху всё прочее старье.
— Нет! Что — то не так! Повелитель наказал меня! — Заохала гигантша.
Она тронула низенький, сложенный из ровных веточек стол, и он мгновенно ссыпался в труху. Тоже самое случилось со стулом и с клеткой, где, видимо, когда — то сидели её залётные жертвы.
Усевшись поудобнее на гранитном кирпиче, я изобразила глубокое сочувствие и миролюбие.
— Да не переживай ты так. Повелитель здесь ни при чём.
— Я столько трудилась, — едва ли не пустив слезу, отвечала женщина. — То есть как ни при чём?
Мне показалось, что она определённо туповата.
— Слушай, как твоё имя? — Поинтересовалась я.
У бабищи прям глаза расширились от этого вопроса. Она встала передо мной, и я уж подумала, что всё, разговор окончен. Но нет.
— Гералида, — ответила и выдохнула с облегчением, будто испугалась, что забыла собственное имя.
— Гералида, а я Миранда, очень приятно познакомиться, — выдала я и протянула руку.
Гигантша ахнула, вылупив глаза, секунд десять она сомневалась, но руку всё же пожала. Аккуратно, не сильно. И это был прогресс!
— Почему ты не испугалась меня? — Спросила Гералида, усаживаясь на траву напротив.
— Мы ж охотницы, а у охотниц нет страха…
— И всё же, не понимаю, — заладила о своём женщина, растирая меж пальцев тлен с трухой.
— Ответ прост, Гералида, прошло очень много времени, вот и всё.
— Какой сейчас год?? — Спохватилась вдруг та, подрываясь.
— Три тысячи двадцатый, — ответила.
— Это от начала времён, или с Явления?
— С явления Разлома, но так сейчас не говорят, — выдала деловито.
Гераклида схватилась за голову и завыла.
— Две тысячи лет я проспала, две… тысячи… — причитала себе под нос женщина.
Хотелось её пожалеть, но смущал член. Пока она выла я осмотрелась. К сожалению, ничего металлического не приметила, даже ржавого гвоздя, а вот осколок камня вполне добротный к ногам подгребла и трухой присыпала. Можно было когтями и зубами её прикончить, но это на крайний случай. Да и мало ли, всё у меня об её шкуру обломается. А есть ещё три охотницы где — то лазят помимо этой дебилки.
Настроилась я на бой, но Гераклида, похоже, насиловать меня не собиралась. По крайней мере пока.
Она какое — то время походила задумчиво вокруг своего жилища. А когда подошла спросила с глазами полными надежд:
— Миранда, а расскажи мне, что стало с миром, каков он теперь?
— Ну присаживайся, Гераклида, — ответила деловито и постучала по камню рядышком.
Женщина живенько приняла приглашение, и я начала воодушевлённо рассказывать о наших королевствах. И вскоре стала запинаться от её глупых уточняющих вопросов обо всём, что бы я не начала описывать.
Набравшись терпения я разогрела её интерес до предела, особенно когда речь зашла о моей охоте.
Сколько распиналась сказать трудно, но в какой — то момент, когда язык уже устал, Гераклида вдруг заявила:
— Я не отдам тебя Повелителю!
— Мы же друзья, конечно, не отдашь, — усмехнулась я, опасливо приобнимая за мощные плечи.
— Расскажи мне про своих мужчин, — выпалила неожиданно Гераклида.
— Так откуда ж, — усмехнулась я. — Если в попку не считается, я вообще — то девственница.
Бабища ахнула и подорвалась. Посмотрела на меня с подозрением, а следом выпалила:
— Не верю! Докажи.
— Но только потому что мы друзья! — Предостерегла я и раздвинула ноги, а следом и половые губы. — Смотри.
К счастью Гераклида убедилась, рассмотрев деловито девственное плево. И ещё больше воодушевилась. И, похоже, возбудилась, член увеличился в разы.
— Ты особенная! Дано убедить остальных! Пойдём же! — Прогремела бабища, и я выдохнула с облегчением.
— Ну пойдём, — пожала плечами, незаметно прихватив каменный осколок.
Бабища вперед спешит широкими шагами, покачивая потвердевшим агрегатом, я за ней едва поспеваю. Перелезли через пролом в стене и оказались во внутреннем дворике, напоминающем скорее оранжерею. Но дикую, нежели задуманную некогда хозяевами замка. Несколько диковинных деревьев, много сгнивших стволов, оплетённых лианами с круглыми листиками, и куча кустарников роз и шиповника где ни попадя. С удовольствием бы погрызла бардовые плоды, кушать жуть, как хотелось, будто я тут неделю уже.
— Лаванда, выходи! — Гаркнула Гераклида так, что эхо разнеслось на весь купол.
Кусты роз впереди зашелестели, и вскоре из них выползла на четвереньках тоненькая фигура с русыми кудрями до земли. Худощавая девушка без выдающихся форм выпрямилась и встала важно, рассматривая гостей. У самой кожа бледная, что венки фиолетовые просвечивают, глаза зелёные блестят, причинные места зелёными лианами обвешаны, а на голове корона из красных роз.
На Гераклиду она не долго смотрела, всё внимание мне.
— О, новое мясо для Повелителя, — прочирикала Лаванда, растягивая улыбку тоненькими губами.
— Не смей так говорить о моём друге! — Прогремела Гераклида и пошла на вторую охотницу, играя мышцами.
— Ты всегда была глупой, — хихикнула Лаванда и махнула рукой в сторону моей новой подруги.
Та пошатнулась вдруг и остановилась в пяти шагах от Лаванды.
— Ох, что это? — Насторожилась Гераклида и начала чесаться.
Сначала руки, затем и грудь. До красна, совершенно не жалея кожу. Не прошло и минуты, гигантша чесалась вся, как полоумная, позабыв о противнике, которого бил почти неконтролируемый хохот.
— Как же чешется, — провыла Первая, обернувшись ко мне с жалобным видом, будто я могу тут чем — то помощь против этой магички.
Через красные борозды на теле стала пробиваться и быстро вырастать трава. Гераклида отчаянно рвала её, но явно не справлялась. Когда трава вдруг показалась из глаз, женщина замерла и упала навзничь. На земле трава охватила её со страшной скоростью, сливая с землёй, будто многолетний процесс слияния трупа с почвой свершён за секунды. Буквально через минуту после падения даже пригорка зелёного не осталось.
Мда… только я обзавелась мощной подружкой, и на тебе.
— Глупое мясо забыло, как я закатала его в почву в прошлый раз, — усмехнулась Лаванда и кивнула на меня. — Новая охотница, какое милое мяско.
Споры свои кидать в меня не стала, иначе бы без шансов. Но я сделалась такой милой, что вторая охотница расслабилась и решила, что с меня хватит и лиан.
Зелёная лоза змеями потянулась ко мне. Сопротивляться не стала, только пропищала жалобно:
