кто она, что она – дело десятое. Свет в плену у серости и тени.
То, как он сам себя чувствовал.
…
Из комментария к Капричос 75 (ил. 63, «Кто же нас наконец развяжет»), на котором изображены привязанные друг к другу мужчина и женщина, мы узнаем, что речь идет о супругах, ненавидящих друг друга, живущих вместе без надежды на развод, невозможный в католической стране, возможно о жертвах насильственного замужества. Это один из немногих, помогающих понять смысл офорта, комментариев.
И тут тоже – светлая женщина, живая душа жизни, опутана веревками. Ее ноги привязаны к левой ноге мужчины, он тащит ее за веревку, обвязанную вокруг ее талии. Она тут жертва, он, муж – похититель, насильник. Здоровущая бабочка-сова в судейских очках – персонифицированная жестокость католического государства, ненавидящего женщину, дерет ее когтями за волосы.
Чего в этой работе больше – протеста против закабаления женщины в железном католическом браке или… тайного злорадства и удовлетворения мужчины? С кем идентифицировал себя художник – с ней? С ним?
Или ни с кем… и перед нами «третья реальность», хорошо нарисованная картинка, которую каждый может истолковать так, как подсказывает его сердце?
Или не надо ничего толковать, а только проехаться равнодушным глазом по офорту и пойти к знакомой китаянке в переулке… вдыхать ее наркотический аромат… сжимать ее кошачьи груди…
Гойя обратился к теме нерасторжимости брака и порождаемым ею ужасам еще раз, на офорте 7 серии «Диспаратес» (ил. 64, 1815–1824), лучшей и самой загадочной графической работе мастера. Связанные супруги на этом листе срослись телами. Спинами и головами… превратились в четверорукое, двухлицее чудовище, в адского «януса». Но не в будущее и в прошлое смотрят эти корчащиеся от боли, жуткие лица (женское лицо – кошачье, мужское – мутанта), а в никуда. Мужчина показывает указательными пальцами обеих рук на фигуру, напоминающую Гитлера. Этот «Гитлер» – явно родственник, возможно отец жениха, в сговоре с отцом невесты, вынудивший молодых людей вступить в брак из-за материальных или каких-либо других выгод… Жест этот означает – «Ты виноват в нашем несчастьи, в нашей боли, в ужасе нашего неестественного существования».
Или это не отец, а священник, обвенчавший молодых, зная, что они не любят друг друга и вынуждены идти под венец против воли?
А отец и мать, и теща, и остальные родственники – эти демоны-мучители – присутствуют тут как живой фон изображения… корчащийся барельеф… бестиарий… собрание нелюдей.
Что это? Семья? Общество? Мир?
Или то место, где обитает наше болящее, превращающееся с возрастом в страшного страдающего урода, раздираемое на части мужским и женским началами «я»?
…
Полезен и комментарий к Капричос 56 (ил. 65, «Вверх и вниз»). На этой работе изображен сатир, сидящий на шаре или небольшой планете, вроде как Маленький принц. В руках он держит за ноги «огненного человека». Слева и справа – падающие вверх ногами люди. Комментарий, не называя имен, дает понять, что речь тут идет о фаворите королевы Марии Луизы, всесильном в свое время Мануэле Годойе, названным за заключение Базельского мирного соглашения «Князем мира». Неизбежное падение которого, якобы предвидел Гойя. А сатир-калибан тут олицетворяет… не только похоть королевы, из-за которой он возвысился, но и рок или судьбу.
Картинка Гойи действительно хорошо «подходит» к нелюбимому народом Годойю, который неслыханно разбогател, побывал и министром и генералиссимусом… был однако позже арестован, обесчещен, посажен в тюрьму… но через какое-то время опять пошел в гору и умер в Риме, пережив на несколько десятилетий почти всех своих современников, включая Гойю.
Хотя подобное изображение, естественно, – карикатура на всех фаворитов и высокопоставленных карьеристов всех времен и народов…
Но… не только карикатура… не хочется так сужать прекрасную графику. Лучше – расширить…
Рогатый сатир на маленькой планете – это явно не греческий, похотливый и полупьяный лесной демон, преследующий нимф. Нет, это христианский дьявол. Гигант (у Гойи много гигантов). Почти такой же всесильный, как и Бог. Он поднимает людишек из грязи, дает им поцарствовать, а потом сбрасывает обратно в грязь. И людишки, страстно жаждущие подняться по лестнице власти, стать например министром или генсеком… отлично знают, что честных и чистых путей на Олимп нет, что придется полизать грязные зады и заключить сделку с дьяволом, и расписаться кровью. Знают они и о том, куда их бросит их повелитель, когда вдоволь насладится их трепыханием и огнем, который они извергают из своих жадных рук и безумных голов…
То, что мы видим на этом офорте – часть «отрицательной мистерии», которую Гойя так убедительно и страстно разыграл на этой серии офортов. Он не бичует, не осуждает, не вскрывает гнойники… он устраивает тут свое графическое представление, выцарапывает на меди свою реальность, танцует свой особенный танец, проводит свой черный карнавал, хоронит свою сардинку.
…
Один из самых гротескных гигантов Гойи появляется на листе 4 серии «Диспаратес», называемом «Бобаликон» (ил. 66). Недобро улыбаясь, кряхтя и ухая, танцует великан Бобаликон, этот вселенский болван, эта дубина стоеросовая танец с кастаньетами. Слева и справа от него вылезают из ничего две жуткие образины. Некоторые считают, что Бобаликон и две эти рожи – это бог войны Марс с двумя своими спутниками – Фобосом и Деймосом (страхом и ужасом… их вообще-то открыли спустя полвека после смерти Гойи, но предсказали их существование значительно раньше).
Слева от Бобаликона стоит на полусогнутых явно боящийся его человек. Он беспомощно прикрывается, как щитом, фигурой женщины… Нет, это не женщина, а кукла. Кукла святой. Одетая, в длинное одеяние, как это принято в католичестве, статуя.
Мораль этого офорта вроде бы такова – глупо закрываться от наступающего ужаса жизни статуей святой, раскрашенной деревяшкой.
Человек со статуей, однако, подобострастно смеется. Похоже, он не прикрывается ей… а приносит ее великану в жертву. Статуя так беспомощно расставила ноги…
Нет, Гойя не бичует тут религиозное суеверие… а скорее упивается безумием сотворенного безумцем мира.
…
Еще один полезный комментарий.
К Капричос 69 (ил. 67, «Поддувает»), одному из самых острых офортов серии.
Полуголый старик или старуха держит в руках ноги голого мальчика (как видим, это часто встречающаяся у Гойи хватка) и, качает им, как поддувалом, воздух. Из зада мальчика вылетает поток «горящего метана». Пронизывающий нечто, похожее на подставку для глобуса. Голая ведьма смотрит на мальчика, рядом с ней две уродливые мужские головы, с открытыми в экстазе ртами. Еще один ведьмак сосет кровь из члена ребенка. Выше – дьявол или дьяволица с двумя детьми и обнимающий всех присутствующих своими крыльями демон-покровитель…
Комментарий разъясняет, что
