решения, он думал, что глубоко верующих обитателей хутора придется долго упрашивать, сулить золотые горы и, в конечном итоге, применить силу.
– Ну, чего ждешь? Думаешь, вас таких мало бегало тут? – заговорил хозяин, – Мечом махали, да толку. Давай решай скорее, холоду в дом напустишь.
– Я согласен, – выдохнул Павел, – серебром не возьмешь?
– Нет, только золото.
– Золото нужно достать, – сказал Паша, похлопав себя по кольчуге.
– Заходите, – хозяин отвернулся и гаркнул куда-то внутрь дома, – Тауримас, бегом на улицу, распряжешь коней и задашь им корма.
Паша не очень-то желал задерживаться надолго, но спорить с хозяином не стал. К тому же на улице пошел снег и поднялся ветер, который быстро заметет следы, что несколько успокаивало.
Семья у Радвиласа была большая, пять сыновей и семь дочерей. У двух сыновей были свои семьи, именно их дома стояли рядом. Остальные же дети свои дома лишь проектировали в мыслях, пока помещаясь в отцовском. Впрочем, тесно в доме не было, и после сытого ужина Паше и компании предоставили гостевую комнату. Большими размерами она не отличалась, но одна из ее стен выходила на печь, отчего в комнате было очень тепло. Паша, не размышляя о последствиях, рухнул на лежак и мигом уснул. Недолго сражались со сном и Мигэль с Ясминой.
Проснулись путешественники на рассвете, впервые за много дней хорошо выспавшись. Теперь мир не казался таким коварным, не хотелось думать о преследователях и других опасностях.
– Может, останемся еще на денек? – спросил, так и не встав с кровати, эльф, – Тут хорошо, спокойно.
– Ты в своем уме? – удивленно спросил Павел, – Нас же найдут.
– Но мы же здесь не первые, – многозначительно заметил Мигэль, – А Радвиласу все нипочем. Значит, никто здесь беглецов не ищет.
– Либо именно здесь нас и будут искать. Может Радвилас вообще с ними в сговоре. И раз нас еще не схватили, абсолютно не зачем ждать этого.
Спор разгорался, Мигэля поддержала Ясмина, которая предложила сменить личины, но Паша оставался непреклонен. В конечном итоге спор разрешился сам собой. В комнату вошел хозяин дома и негромким, но уверенным голосом оповестил гостей о том, что далее пользоваться гостеприимством этого дома у них не выйдет даже за золото, а потому им стоит покинуть стены этого уютного помещения. Спорить с хозяином никто не стал, это было бы некультурно, к тому же опасно.
По расчетам, до границ оставалось не более дня пути, но обстоятельства складывались так, что это время нужно было бы сократить до минимума, пока охотники за чужеземцами не настигли отряд. Хуторок давно пропал за горизонтом, вокруг остались лишь заснеженные поля. Не было вокруг ни лесов, ни рощ. Это и пугало Павла, ведь их отряд был как на ладони, и укрыться от чьих-либо глаз не было никакой возможности.
Паша разглядывал снег, который разлетался фонтанами брызг под могучими копытами скакунов. Он вспомнил фильмы о войне, бомбах, терзающих плоть земли, которая беспомощно рвалась в лохмотья, не в силах сопротивляться силе взрыва. Перед его глазами мелькали запечатленные в памяти фото разведчиков в зимнем камуфляже, и Паша не сразу понял, почему подсознание так настойчиво предлагает ему эту картинку. Через секунду он едва не крикнул знаменитое «эврика», резко остановив лошадь.
– Стой, – Паша повернул голову к товарищам, – Стой, говорю.
– То быстрее, то стой, – сразу же заворчала Ясмина, но коня остановила, – Что на этот раз?
– У нас есть белая ткань? – тут же спросил Паша.
– Что? – хлопая глазами, переспросил Мигэль, – Зачем?
– Нужен хотя бы лоскуток, – пробормотал Павел себе под нос, не осознавая ненормальности своего поведения.
Озарение пришло внезапно, он вспомнил о полотне, которое купил еще в Пересне, собираясь пошить себе флаг. Флаг он не пошил, но это его не огорчало. Сгорая от нетерпения, он разворотил седельную сумку и извлек заветный сверток, глядя на него с детской восторженностью. Все это, несомненно, пугало Пашиных спутников, хоть они и привыкли к подобного рода чудесам в переменах настроения лидера. Но все же они решили молчать и не мешать его причудам.
– Придется, конечно, постараться, – приговаривал Павел, расстилая кусок полотна на снегу.
Едва слышно прошептав какое-то заклятье, он увеличил размеры полотна. Совсем немного, но изменения были заметны. Эту операцию он повторял несколько раз, пока, наконец, не заявил:
– Теперь нам нужно переместиться.
Эльф и Ясмина молча повиновались. В результате этих манипуляций через три часа Павел смастерил четыре попоны для коней и три маскхалата. Выкроены они были не слишком искусно, но Паша и не метил в портные, тем паче орудовал он колдовским словом, а не иглой и нитью.
– Одевайте себя и коней, – приказал Павел, – Давайте живее, чего застыли?
И, чтобы ускорить процесс, Паша сам облачился в костюм, а затем натянул попону на своего коня. Прорези для глаз пришлось делать ножом и прямо на лошади. Паша лишь чудом не изрезал бедное животное, которое к происходящему относилось с крайним недовольством. Наконец влюбленная парочка поняла, что хочет от них Павел. Они живо принялись облачаться в новое одеяние, а затем замаскировали и коней.
– А теперь в путь, – скомандовал Паша и повел лошадь вперед.
Неизвестно, стали ли они действительно настолько незаметными, или просто им повезло, но врагов они так и не встретили, хоть и добрались до предположительных границ. В очередной раз сумерки начали постепенно скатываться на землю, все плотнее заполняя собой пространство. Мрак покидал свои дневные убежища, выбираясь из щелей, ям и оврагов. Поначалу робко, словно ожидая сдачи, он откусывал клочки земли, постепенно объединяя свои частицы в великую, всепоглощающую, единую тьму.
Однако солнце не спешило умирать, разрезая тьму, пылающей огнем, алой полосой. Паша шел по этой дороге, проложенной небесным светилом, будто навстречу своей судьбе. Но лучи не грели его, он беспомощно стучал зубами, пытаясь согреться. Хотя бы эстетически, предаваясь созерцанию уходящего солнца.
Наконец солнце, полоснув по небу острым клинком, оставило на нем кровавую рану и скрылось за горизонтом. Теперь ничто не мешало тьме вступить в свои законные владения до следующего утра. Небо укрылось легкими тучами, не позволяя лунному свету оказать сопротивление тьме.
Так, под покровом ночи, отряд и покинул владения Гилера. Паша почувствовал это, словно он вынырнул из воды. Жизнь намного прозаичнее, чем порою кажется. За убегающими преступниками так и не отправили погони, а Гилер, должно быть, остался сильно огорчен, что его подопечные так и не преподнесли ему такую славную жертву. Но эта его обида Пашу не волновала, теперь он ступил на земли не менее опасные, чем те, что уже прошел.
Впрочем, опасности,
