От журналистов меня спасли Бонни и Кей. Заявили, что леди утомилась от публики и проголодалась, ай-ай-ай так напрягать беременную женщину! Закутали меня в теплую кофту и утянули куда-то в узенькие переулки, освещенные редкими, но безумно красивыми фонарями, со свисающими с балконов бегониями и вьющимся по стенам виноградом, мимо маленькой площади с волшебной красоты фонтаном…
Я не была готова вот так, внезапно, оказаться над морем. Вот только что был город — и вдруг кривая улочка повернула еще раз и оборвалась. Звезды над головой, звезды под ногами. Штиль. Лунная дорожка. Подсвеченный силуэт яхты.
— Красиво, правда же? — шепнул мне в волосы Бонни.
— С ума сойти как красиво, — согласилась я.
Когда они вместе обнимают меня, я с чем угодно соглашусь, даже с тем, что синьор Кастельеро — мирный законопослушный гражданин Зимбабве.
— Я знал, что тебе понравится Сицилия. Можем приехать сюда на Пасху, Прицци совсем рядом, посмотрим карнавал и Танец Смерти.
— К Пасхе я буду совсем толстая, меня самолет не выдержит.
— Мы тебя на руках донесем, — это уже сказал Кей.
— Если только, — не стала спорить я. А потом поймала Бонни за руку, потерлась о нее щекой. — Красивая свадьба, ты был прав. И друг у тебя — что надо, я бы не устояла. А песня… ты споешь ее для меня еще?
— Конечно. Это твоя песня, мадонна.
— А… Бонни… — я развернулась в его руках так, чтобы смотреть в лицо. — Я бы спросила тебя, кого ты хочешь, мальчика или девочку. Но тут уж как получится…
— У тебя же мальчик, Роза?.. — он очень старался казаться легким, спокойным и счастливым, но не получалось: нотки недоумения и горечи были слишком сильны.
— Сейчас — мальчик. А второго можно и загадать, — Кей обнял нас обоих. — Я хочу, чтобы у нашего второго ребенка были длинные ресницы, черные кудри и волшебный голос. Как у тебя, Бонни.
— А я хочу, чтобы он… или она… была такая же яркая, как эти звезды, и такая же талантливая, как ты, Бонни. И чтобы у нее были твои глаза, и твоя грация, и твоя харизма. Мы назовем ее Селией, да, Кей?
— Селия Марина Говард-Джеральд.
— Мама разрыдается от счастья, — Бонни все еще пытался шутить, но…
— Мы же семья, — я стерла с его щеки мокрую дорожку и, привстав на цыпочки, поцеловала в губы.
А потом… потом было еще очень много моментов, как и обещал Кей. И веселых, и грустных, и тревожных, и счастливых. Самых разных. И были еще всякие интересные истории: об украденном Рождестве и мешке Санта-Глюка; о папе-олене, дубе и настоящих индейцах; о покере, ледяной принцессе и волшебной академии; о леди-археологе и сокровищах чердака…
И я непременно их расскажу. Потом. Если захотите.
А сейчас — мы счастливы и не заглядываем в будущее. У нас есть здесь и сейчас. Самое прекрасное здесь и сейчас, которое только можно придумать, стоя под сицилийскими звездами и держа за руки людей, которых любишь.
Вот теперь — конец кина.
Ноябрь 2018
