– Ты моя. Каждый твой кусочек – мой! Ты понимаешь меня?
От каждого его слова она вздрагивала, затем ее охватила неуемная дрожь.
– Что случается с тобой, случается и со мной, – сказал он, став к ней так близко, что она чувствовала его дыхание на своих губах. – Я никогда не позволю тебе уйти. Я не могу. Я не просил судьбу, чтобы так случилось, но так случилось, и я не могу сдержаться. Я должен обладать тобой, Феникс.
Теперь она конвульсивно вздрагивала.
– Скажи хоть что-нибудь, черт тебя возьми! Феникс попыталась откинуть со лба волосы.
– Ты разъярен.
– Я влюблен.
Ей показалось, что земля уходит у нее из-под ног.
– Скажи что-нибудь. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Значит ли это что-нибудь для тебя?
– П-п-почему?
– Почему это должно что-нибудь значить для тебя? – Свободной рукой он обнял ее.
– Почему ты любишь меня?
Он пристально посмотрел на нее:
– Не могу поверить, что ты спрашиваешь об этом. Сотня мужчин, должно быть, любила тебя…
Она не смогла сдержать слез:
– Никто не любил меня. Никто, кроме Эйприл. Его глаза потемнели.
– Ты думаешь, что никто тебя не любил? В это невозможно поверить.
– Моя мать и отец всегда были пьяны. Они ненавидели меня. Мать просто не разговаривала со мной. Отец повторял, что я безобразна и что он вообще сожалеет о моем появлении на этот свет. – Зачем она ему все это рассказывает? – Теперь это не имеет значения.
Он горько улыбнулся:
– Уверен, что так. Когда-нибудь я расскажу тебе о своем счастливом детстве. Это может сильно расстроить тебя. Но я надеюсь, что ничего подобного никогда не произойдет с Джуниор.
Феникс тряхнула головой:
– Ты не позволил бы этого.
– Я не позволил бы перевернуть жизнь моих детей. Что-то непонятное вдруг охватило ее, и она покачнулась.
Роман отпустил ее руки и крепко обнял ее за плечи.
– У тебя есть дети? – Казалось, ее голос доносится откуда-то издалека.
– Еще нет. Но у нас ведь будут, да?
Многие женщины слышали подобное. Другие женщины слышали, как мужчины, похожие на Романа, говорили им, что они любимы, что у них будут дети. Но такого никогда раньше не случалось с Феникс.
Он нежно встряхнул ее:
– Феникс, можешь ли ты любить меня? После всех страхов кровь ударила ей в голову.
– Нет, – ответила она. – Не играй со мной.
– Я не…
– Ты думаешь, я совсем дурочка? Думаешь, я не знаю, что ты можешь заполучить любую женщину, какую захочешь? Почему ты выбрал для этого меня? Дай мне уйти! Или уходи сам!
На какое-то мгновение ей показалось – он уйдет. Он опустил руки и отступил в сторону.
С трудом раздвигая ветви, Феникс начала продираться сквозь чащу.
Ей никогда не добраться до берега реки.
– Так и есть. – Роман догнал ее, обнял и приподнял над землей. – Я не знаю, в чем дело, но я собираюсь выяснить это и все уладить. И начать надо прямо сейчас.
Он снова прижал ее к скале:
– Взгляни на меня. Взгляни повнимательнее. Она сделала, как он просил.
– Что ты видишь?
– Ты рассержен, – выдохнула она. – Я не хочу, чтобы ты сердился.
Его глаза блеснули.
– Рассержен… Это все, что ты видишь?
Она не в состоянии была что-либо воспринимать. Держа ее голову обеими руками, Роман поцеловал ее в губы – крепко, долго, властно.
– Теперь скажи мне, что ты видишь?
– Я не знаю, чего ты хочешь от меня.
Его лицо исказилось. Он крепко прижал ее к себе.
– Скажи мне, что я должна сказать, – попросила она.
– Черт тебя побери, – процедил он сквозь зубы. – Черт тебя побери за то, что позволяешь им делать это с тобой. Я хочу тебя, Феникс. Я хочу любить тебя.
Дрожащими пальцами она дотронулась до его губ.
Он положил обе руки ей на грудь, и почувствовал, как она начала твердеть.
– Я хочу любить тебя всеми возможными способами. Дорогая, существует так много разных способов, а мы еще толком не попробовали и одного.
Феникс расстегнула пуговицу на его рубашке, затем еще одну и еще.
Ей казалось, что она смотрит на себя, на них обоих как бы со стороны.
– Сними блузку, – резко сказал ей Роман. – И скинь лифчик. Я хочу видеть твое тело.
– Здесь?
– Здесь. Деревья никому ничего не расскажут. Феникс проникла под его рубашку и стала поглаживать волосы на его груди. Она прижалась к нему и поцеловала ямочку у него на шее. Большим пальцем она дотронулась до его плоского соска.
Холодный воздух охватил ее ноги. Роман до пояса задрал ее голубую ситцевую юбку и навалился на Феникс всем своим весом. Она обхватила его обеими руками и уцепилась за шею, раскачивая его бедро, уже начиная дрожать от охватившей ее страсти.
Роман отодвинул девушку от себя и прижал к скале.
– Делай так, как я тебе сказал. Сними это, – указал oн на кофточку.
Пальцы Феникс оказались у верхней пуговицы. Она не поддавалась, но он не предпринял никакой попытки помочь ей. Одна за другой пуговицы покинули петли. Дюйм за дюймом тот же холодный ветер, что гладил раньше ее неги, теперь скользнул по ее обнаженным плечам, груди. Ем пришлось прогнуться, чтобы снять кофточку.
Не отрывая глаз от ее открывающейся плоти, Роман схватил ее за талию и медленно начал раскачивать ее вперед и назад. У нее перехватило дыхание, увлажнились губы. Слишком мало ткани отделяло ее теперь от его кожи – или слишком много.
Наконец кофточка упала на землю.
Роман наклонился. Языком он провел по кружевам, обрамлявшим ее бюстгальтер:
– Сними его.
Она все еще колебалась.
– Сделай это, Феникс.
Передняя застежка расстегнулась, и чашечки лифчика отскочили в разные стороны. Она попыталась как-то прикрыться, но он остановил ее.
Его рот устремился к одному из сосков, и он начал посасывать его.
У Феникс перехватило дыхание. Она вцепилась ему в волосы.
Роман взял в руки ее груди. Он гладил их, бормоча что-то при этом, водил по шее языком, пока она не застонала от переполнявшего ее желания. Только после этого он снова схватил ее набухший сосок.
– Я люблю тебя, – услышала она свои собственные слова и с усилием открыла глаза.
– Я…
«Никогда не выгляди глупой перед мужчиной», – предупреждала ее Эйприл, когда они были еще совсем молоденькими девушками.
