Феникс быстро покачала головой. У нее от волнения забилось сердце.
– Подожди, – сказала Илона Роману. – Нам сейчас не прерваться. Мне позвать господина Джеффри? Возможно, он тебе поможет.
Роман прекратил свои попытки открыть дверь. Теперь были слышны только приглушенные звуки из зала.
Илона указала рукой наверх:
– Я уверена, что нас никто не видит и не слышит даже сверху. Но я не знаю, скоро ли снова сюда кто-нибудь придет.
Металлический цилиндр свисал на проволоке из отверстия в потолке.
Не работает? – спросила Феникс. Илона уютно устроилась на оттоманке.
– Забудь про это. Где камень, который я дала тебе? феникс не отрывала взгляда от поврежденного электронного глаза.
– Камень! У тебя его нет, не так ли?
Ее настойчивость просто давила на Феникс.
– Пожалуйста, скажите мне, что вы хотели сообщить, придя в «Поворот»? Вы что-нибудь слышали об Эйприл?
– Ответь на мой вопрос.
– Камень? Перидот? Он где-то есть.
– Где-то? – Илона потянулась так, что послышался какой-то хруст. – Я чувствую большую опасность. Я велела тебе держать камень у себя. Ты не восприняла это серьезно. Это было ошибкой.
– Я не верю в подобные вещи, – сказала Феникс. – Я не хочу быть грубой и обидеть вас. Это просто не мое.
– Что твое, а что не твое – не тебе выбирать.
– Возможно, так оно и есть. Камень очень красивый. Спасибо. Думаю, что положила его рядом с вазой Эйприл.
Илона закрыла глаза:
– Ваза ручной работы из комиссионного магазина. Ваза, которую она называла вазой всех? Ты держишь в ней свежие цветы?
Все тело Феникс покрылось гусиной кожей.
– Вы навещали Эйприл в ее квартире?
– Что-то ужасное случилось с тобой. И не прошлой ночью. Позавчера. Что-то страшное.
Феникс потерла руки, пытаясь унять дрожь.
– За тобой наблюдают. Ты знаешь, что за тобой наблюдают, потому что ты видела тому доказательство.
– Прекратите.
– Почему? Разве я говорю неправду?
– Вы им помогаете, да? Вы помогаете ему делать из меня жертву?
– Я не знаю, кто он. – Илона поднялась и помассировала виски. – Единственное, что я не видела, – его лицо. Но мы увидим его. Я знаю это. Ты не должна убирать камень.
– Я должна идти.
– Если бы ты не убрала камень, ты могла бы подождать несколько секунд, возможно, для того, чтобы решить, в какой карман его положить.
Феникс удивленно взглянула на Илону:
– Подождать немного? О чем вы говорите?
– До того, как ты выйдешь отсюда. Если бы ты хранила кристалл и… доверяла мне – ты бы не открыла свою дверь и не попала в ловушку.
Феникс с трудом сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Она провела языком по пересохшим губам, чтобы хоть слегка увлажнить их.
– Я должна выбраться отсюда, – сказала она Илоне. – Пожалуйста, не пытайтесь остановить меня.
Илона снова бросилась на оттоманку и закрыла лицо руками:
– Иди. Не обращай на меня внимания, если ты должна делать то, что делаешь.
Феникс отперла дверь, а затем открыла ее.
– Время истекло, – пробормотала Илона. – Они скоро будут здесь. Я приду к тебе.
Она должна поговорить с Романом, но не в клубе. Она должна уйти и переосмыслить все, что сделала.
– Что ваши люди надеются сделать? – спросила она спокойно. – Если угрожают мне, то зачем нужны все эти игры? Почему бы просто от меня не избавиться?
Илона посмотрела ей прямо в глаза:
– Никогда больше не говори так об этом. Иди домой и оставайся там. Я не знаю, когда снова увижу тебя. Я должна приготовиться. Когда придет время, я сообщу все, что тебе следует знать.
Бежать было бессмысленно. Но Феникс все равно побежала. И Роман поспешил за ней.
Звук ее каблучков, стучавших на камнях и комьях грязи, раздавался в небольшой рощице, окаймлявшей речку Сноквалми.
– Феникс! Остановись! Сейчас же остановись!
Она с трудом перевела дыхание. В тот момент, когда она увидела его лицо – через ветровое стекло «ровера», – гнев превратил его в незнакомца, с которым ей не хотелось бы встретиться.
Когда она ушла от Илоны и увидела, что Роман разговаривает с Джеффри, она тут же воспользовалась предоста-вившейся ей возможностью, чтобы ускользнуть и вернуться в «Белла Розу». Может быть, эта мысль и не была уж такой хорошей.
Над водой склонились ивы, и грубые красноватые корни земляничника пробивались сквозь усыпанный щебнем берег.
Феникс уже слышала дыхание Романа.
Она не в силах была сдержать крик:
– Уходи! – Она зацепилась ногой за корень дерева и упала коленями на острые камни.
Его рука опустилась на ее ногу.
– Нет! – Увернувшись, она вскочила и, прихрамывая, попыталась бежать. – Я уже сыта по горло всем этим сумасшествием. Уходи и оставь меня одну.
Резко развернувшись вправо, она натолкнулась на плот – стену елей и обернулась. Роман прекратил преследование. Он стоял, руки на поясе, и пристально смотрел на нее.
Слезы облегчения хлынули из ее глаз, и она направилась в гущу деревьев, преодолев которую оказалась перед отвесной скалой.
– О, проклятие! – Феникс прислонилась к камню. – Проклятие, проклятие!
Деревья не пускали ее назад, впереди был обрыв. Мгновением позже вслед за ней пробрался Роман, и теперь он стоял на расстоянии только фута от нее.
Феникс фыркнула и скрестила руки.
– Проклятие? – пробормотал он. – Я уверен, что это ты организовала поджог машины Насти – или сделала так, чтобы все подумали, будто это она горит. Ты отменяешь все мои приказы. Приказы, которые отдаются для твоего же блага. Затем ты ускользаешь и начинаешь разгуливать по шоссе, где тебя элементарно могут схватить. И все это ты проклинаешь?
– Я ничего не обязана говорить тебе.
– Ты видишь, что я следую за тобой. Ты видишь, что я останавливаю машину, чтобы забрать тебя. И ты бежишь? Ты уже совсем ничего не соображаешь?
Феникс огляделась в поисках пути для бегства.
– Даже не думай об этом, – сказал Роман. Своей громадной рукой он обхватил ее скрещенные руки и задрал юбку, достаточно высоко, чтобы рассмотреть ее колени.
– Нужно ли было падать на уже пострадавшее лицо, да к тому же разбить себе колени?
– Это мои колени.
– Это мои колени, черт возьми. – Его лицо теперь было так близко, что она могла даже разглядеть черные точечки в его голубых глазах.
