восьмая королева Саора.
Дэрэк справился с изумлением и опустился на одно колено, как того требовала традиция.
Девушка надменно вскинула голову:
– Даже если это так, если я и наследница Аргена, можете не выказывать мне должного почтения, незнакомцы! Вопреки Законам Саора, я не королева!
– Мы затем и пришли, чтобы ты стала ею, – возразил Джэд.
Она отвернула лицо:
– Уж не хотите ли вы сказать, что, спустя столько лет, Арген откуда-то узнал правду?
– К сожалению, твой отец умер, так ничего и не заподозрив. Но два дня назад Саору стало известно о твоём рождении. Мы отыскали тебя, чтобы просить занять положенное место. Ты – первая дочь короля, и должна править своим королевством.
– Вы – Вестники?
– В данную минуту – да, а вскоре, надеюсь, твои провожатые, королева.
– И кто же послал вас?
– Тот, кто всегда посылает Вестников, когда возникает необходимость.
Мариэль недоверчиво дёрнула тонким плечом:
– Пытаетесь убедить меня, что Круг заставил самозванца, нагло именующего себя королём Саора, уступить мне трон?
– Он не самозванец! – резко вставил Дэрэк.
– А кто он? – усмехнулась девушка. – Как, по-твоему, следует называть присвоившего чужое? Вором?
Юноша вспыхнул:
– Подло обвинять человека в том, что сделано по неведению! Тем более не зная самого человека! Никогда б в жизни Джэд не претендовал бы на власть, если б хотя бы подозревал о твоём существовании – а в нём, как и в тебе, кровь двадцати шести королей Саора, достойная и трона, и уважения!
– Кто ты, что так пылко его защищаешь? – высокомерным взглядом смерила его с головы до ног Мариэль.
– Я – Дэр, сын Дэфка и Зэльтэн, – бросил ей в лицо Дэрэк, – принц Соледжа и сводный брат короля: оскорбив Джэда, ты нанесла оскорбление мне!
– Прежде, чем чувствовать себя оскорблённым, припомни, принц, сколь многим я и моя мать обязаны твоему брату! – гневно сдвинула брови девушка. – Одним своим появлением на свет он лишил её мужа, а меня – отца! По его милости мы покинули Саор и поселились в мире, где все считают нас чужаками, врагами, уродами! Двадцать с лишним лет мы сражались здесь за то, чтобы нас просто оставили в покое – а он рос, лелеянный родителями, окружённый лаской и вниманием. Он отнял у меня не только корону, но и любовь отца, возможных друзей, мой мир – весь смысл моей жизни! Ненавижу его и не желаю говорить о нём!
Взбешённый несправедливостью её слов, Дэриэн рванулся, но Синеглазый удержал его, положив руку ему на плечо.
– Мне очень жаль, королева, что так вышло, – произнёс Джэд, – и я хотел бы попросить у тебя прощения за всех, кто причинил тебе зло, и в первую очередь – за самого себя.
– Я не принимаю твои извинения! – презрительно выпрямилась Мариэль. – Пусть извиняется тот, кто виновен, кто послал тебя, а не ты, Посланник, кем бы ты ни был и какое бы положение ни занимал!
– Так уж сложилось, что именно твоё положение я невольно занял, королева. Я Джэд, сын Аргена и Зэльтэн: теперь ты позволишь просить у тебя прощения?
Девушка отпрянула:
– Ты пришёл поиздеваться надо мной?
– Я здесь, чтобы вернуть то, что отобрал восемь лет назад. Если бы я знал о тебе раньше, то явился бы сразу, моя королева.
Мариэль глянула на него с усмешкой:
– Запомни, сын Зэльтэн: ничто и никогда не изменит моё отношение к тебе – ни твоя ложь, ни твои оправдания. Ты не обманешь меня! Ты – мой враг, и я не стану относиться к тебе иначе!
– Поступай, как знаешь, – склонил голову Дэйкен, – но я не враг тебе, королева Мариэль.
Девушка решительно направилась к двери:
– Я больше не намерена это обсуждать. Сейчас я провожу вас в комнату, где вы сможете привести себя в порядок. Затем приглашаю вас позавтракать со мной. Наш разговор мы продолжим позже.
По крутой деревянной лестнице они поднялись на второй этаж дома. Предназначенная им комната оказалась большой и весёлой, со светлым выскобленным полом и стенами, парой кроватей, креслом и ярко-голубыми занавесями на окнах. На круглом столике у окна стоял букет жёлтых цветов в глиняной вазе.
Мариэль вышла и через минуту вернулась с охапкой одежды в руках.
– Можете переодеться. Не парадные, конечно, одеяния, но сгодятся, пока ваши просохнут. Ванна там. – Она приоткрыла дверь. – Воду магией подогреете, как обычно. Если что-нибудь понадобится – я внизу.
И она гордо удалилась.
– И это – будущая королева Саора? – с горечью протянул Дэриэн.
– Мой Дэрэк, – рассмеялся Синеглазый, – какой ты всё-таки ребёнок!.. Ладно, я пошёл мыться.
Он скрылся в ванной. Дэрэк, стягивая с себя мокрую и грязную одежду, обиженно надулся. Ведь знает же, как его раздражают высказывания по поводу возраста – особенно сделанные парнем, который, если улыбнётся, сам мальчишку напоминает!
Джэд вернулся минут через пятнадцать, чистый и довольный, из-за мокрых волос и лёгкого румянца выглядя даже более юным, чем обычно. Одежда из плотной мягкой ткани оказалась по росту, но великовата, подчеркнув изящество и хрупкость сложения. Дэрэк восхищённо выдохнул и тут же насупился:
– Чему ты радуешься?
– Крыше над головой, – заулыбался Дэйкен, – возможности снова стать похожим на человека, а не на чучело, согреться и натянуть сухую одежду.
Он запустил в юношу полотенцем:
– Иди умойся! Нечего тут стоять в чём мать родила!
Юноша фыркнул.
Однако, нежась в тёплой воде, он несколько оттаял. Досада уходила вместе с грязью. Чёрт с ней, этой заносчивой гордячкой! Джэд всё равно выше её нападок… хотя это так невыносимо тяжело – слушать такие чудовищные оскорбления и не иметь возможности ответить!
Дэриэн вылил полный кувшин ледяной воды на голову, встряхнулся и вылез из ванны. Оглядел себя придирчиво. Он очень возмужал за эти полгода. Вон, даже одежда, на Дэйкене болтающаяся, ему впору. Только Синеглазый прав: он ребёнок, не внешне, а внутренне. И не вырастет, пока не научится вести себя как полагается Правителю, как держит себя Джэд – сохраняя самообладание, не реагируя на злобные выпады, спокойно и с достоинством. Это трудно, но разве в жизни принца Соледжа что-нибудь ему давалось легко?!
Он поправил Цепь на груди и улыбнулся своему отражению:
«Ты не выведешь меня из себя, Мариэль!»
Дэйкен поднял на него насмешливый взгляд, когда он вошёл:
– Твой вид выражает страстную решимость доказать королеве, что принц Соледжа – грозная сила, с которой ей придётся считаться!
Он развалился в кресле, откинув голову, суша волосы, и был настолько хорош, что у Дэрэка пропало всякое желание злиться.
– Я лишь хочу, чтобы она перестала оскорблять тебя, мой Синеглазый. Ты же ей не враг!
– Да. Но Мариэль в это не верит.
– После того, как ты сказал ей прямо?
– Она не доверяет словам. Тем более моим.
– Подумаешь, какая цаца! – проворчал юноша.
– Фи, Дэрэк, – поморщился Джэд. – Принц Соледжа – и такие вульгарные выражения. Королева не знает о нашем с тобой земном прошлом. Что она подумает о вежливости Правителей в Саоре?
– Ты
