— Теперь мы начинаем правильно?
Сердце Глории колотится с сумасшедшей силой. Она вкладывает дрожащую руку в теплую ладонь и, не говоря ни слова, идет за Теонисом. Сомнения остаются возле мраморной скамьи. И возвращаются лишь однажды, когда навстречу попадается парочка демонов, перебравших глифта.
— Уже залез в ангельские трусики, Теонис? — присвистывает один из них. — А ты в курсе, что давно не первый?
Глория напрягается. Вот, чего она боялась. Ее прошлое всегда будет мишенью для издевок.
— Уймись, Себастиан, — не моргнув, осаживает Теонис. — Даже скорбь по тому, что тебе недоступно, не повод вести себя как моральный урод. Поэтому сделай одолжение — страдай молча.
Он уводит Глорию дальше и не дает освободить ладонь, хоть она и пытается.
— Демоны не отстанут, Тео. Будут задевать, унижать, давить на больное. А ты знаешь, какой я была.
— Думаешь, я непорочен?
Его довод кажется забавным, но не избавляет от брезгливости к себе. Нашел, с кем сравнивать.
— Я тоже не святой, — продолжает Теонис в ответ на ее смешок.
— С этим могу поспорить.
— Я нарушил запрет Близости, — напоминает он.
Верно. Когда поцеловал ее в первый раз — тогда Глория была необращенной.
— На две секунды.
— Неважно, — он все еще не отпускает ее руку. — Демоны всегда будут упрекать. Не в распутстве, так в святости.
И даже эти аргументы звучат неутешительно.
— Только ты знаешь, какая на самом деле, — Теонис останавливается у двери в спальню. — И я знаю.
Он наклоняется к ней и целует, уговаривая без слов, но Глории все еще не верится в счастливый исход.
— Ты мне нравишься, — не сдается Тео, отрываясь от припухших губ. — Я должен был сказать это раньше, но не хотел усложнять тебе жизнь. Прости, что говорю только сейчас. Я знаю, что как ангел должен принять твое решение... но я не отпущу тебя.
Он убеждает ее новым поцелуем, и Глория сдается. Пусть она не идеальна, но — Господь свидетель! — она станет лучше. Той, кем можно гордиться. Той, кого будут уважать.
— А я не отпущу тебя, — едва слышно признается она, стискивая напрягшиеся плечи.
И в ту же секунду пол уходит из-под ног — Теонис заносит ее в комнату. Целует, оттесняя к кровати, и умудряется раздеть еще на подступе, так ловко, что на пружинящий матрас Глория падает уже обнаженной.
Взвизгнув и рассмеявшись, она прикрывается ладонями. Но Тео не позволяет прятать себя — он хочет ее видеть. Рассмотреть всю. Одной рукой прижимает ее запястья над головой, второй ослабляет застежку на брюках и нависает сверху.
Сейчас все не настолько поспешно, как было четверть часа назад. Не отводя взгляда, Тео проводит пальцами по ее животу и проскальзывает ниже — так, что дыхание сбивается, а пульсация в клиторе нарастает. Глория готова поклясться — в ясных глазах ей отчетливо видятся шаловливые бесенята.
— Ты точно ангел? — она рефлекторно вскидывает бедра навстречу настойчивой руке. И просит: — Не дразни…
Возбужденный член касается бедра, но Тео не торопится. Он берет ее медленно, словно смакует момент. Сначала проникает до середины. Наклоняется, целует в губы, и только после этого входит на всю длину. Палец продолжает ритмично ласкать клитор.
Тело реагирует мелкой дрожью. Впившись ногтями в ладони, Глория запрокидывает голову. Теонис вонзается резче — напористо и жестко. Ей нравится такой темп. Дернувшись, она охотно льнет к его широкой груди. Взмокшая ткань рубашки щекочет набухшие соски, а новый выпад заставляет стонать во весь голос.
Движения становятся быстрее. Тео больше не сдерживается, а Глория с жадностью ловит его губы. Целует. Кусает. Тихонько вскрикивает — от каждого глубокого толчка.
Теонис слышит все — ее сердцебиение, дыхание, голос. Просящий шепот сводит с ума. Он зарывается лицом в разметавшиеся локоны и входит на предельную глубину. Глория отзывается мгновенно — податливая, распаленная, угадывающая его желания — и выгибается назад, так, что выпирают ключицы.
Страстная. Открытая. Идеальная.
Он чувствует, как ее трясет. Как сокращаются мышцы. И ускоряет темп, чтобы довести ее до пика — в этот раз первой.
Волна, проходящая сквозь тело, похожа на адское пламя. Забившись в оргазме, Глория неосознанно впивается зубами в плечо Теониса. Тяжело выдыхает. Почти рычит. А когда понимает, что причинила боль, испуганно отстраняется:
— Прости… я… не хотела!
— Тебе лечить, — хмыкнув, Тео вдавливает ее в матрас и тоже кончает.
Обессилев, он накрывает ее своим телом. Глория довольно жмурится от приятной тяжести. Нежно целует в висок, по которому скатывается капелька пота. В щетину на скуле. В укушенное плечо. И виновато обещает:
— Вылечу.
— Я настаиваю на круглосуточном уходе, — отпустив запястья, Теонис перекатывается на бок.
Трусливая мысль сбежать не оставляет Глорию, пока вокруг талии не затягивается крепкое кольцо рук — теперь путь к отступлению отрезан. Да и уходить больше не хочется.
— А фреску так и не посмотрели, — с глупым смешком она прижимается щекой к широкой груди.
Рядом с Тео хорошо и спокойно. Лучше будет только, если заснуть и проснуться вместе.
— Утром посмотрим, — он расслабленно прикрывает глаза.
Сердце Глории сжимается от волнения. Неужели это… приглашение остаться?
— Ты же не уйдешь? — предплечья Теониса заметно напрягаются.
— Нет.
Глория улыбается и чувствует себя такой счастливой, какой не была при земной жизни.
* КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ *
