Ну и джар с ним!
Сейчас, наверное, стоит и думает, что впереди еще рукопашная, а там я и вовсе выставлю себя слабачкой.
Почувствовав, как щеки начинают пылать, отвернулась и стала считать секунды, мгновения до выхода оборотников. Бриан уже успел переодеться, как и Джейкор с Нарудом, и теперь стоял в тени подпор, удерживавших трибуны.
— Удачи… — приблизившись, шепнула ему, но кадет даже не шелохнулся.
— Бриан, делай все, как я учил, — проговорил Эскорн, и велел кадетам выходить.
— Думаете, он справится? Сумеет? — спросила я, мельком взглянув на наставника.
— Веришь в чудеса, Рифер? — вопросом на вопрос ответил он.
Я неопределенно пожала плечами, а генерал усмехнулся:
— Вот и я не верю.
Чуть слышно ругнувшись, стала следить за тройкой кадетов. От сигнала, пронесшегося по полю, вздрогнула, замерла напряженно, ловя каждое малейшее движение Бриана. Но он продолжал неподвижно стоять и, казалось, даже не пытался взывать к своему зверю. В то время как другие оборотники уже начали трансформироваться, Торнвил по-прежнему оставался в человеческом обличье.
От напряжения, разлившегося по полю, казалось, сгустился сам воздух. Даже на трибунах теперь молчали, а в ложе императора… Смотреть на ложу императора было страшно. Его величество мрачнел с каждым мгновением. Злость, досада, разочарование — все эти эмоции отпечатались на его холеном лице уродливой гримасой. Уголки губ искривились, в глазах появилось что-то хищное, звериное. Он даже подался вперед, ожидая, что его сын, его единственный наследник-чаровик, все-таки сумеет перебороть себя, свое нежелание обращаться, но…
Но менять облик Бриан не собирался.
А может, не мог, боялся, что не справится со зверем, и из-за него пострадают кадеты.
— Довольно! — яростный крик Великого заставил вздрогнуть всех: и зрителей, и чаровиков. — Хватит!!!
Джейкор с Нарудом, так и не завершившие превращение, застыли на земле бесформенными темными грудами. К ним бросились преподаватели, и первым подлетел Эскорн. Не знаю, что он сделал, но спустя несколько невыносимо долгих минут кадетов уводили с поля. Обоих сотрясало от крупной дрожи и, судя по выражениям бледных лиц, прерванный оборот причинял им немало страданий.
Бриан покинул поле последним. Император провожал сына таким взглядом, словно спиной к нему повернулся заклятый враг. Того и гляди отдаст приказ атаковать.
Наконец, отвернувшись, Адальгер шепнул что-то одному из своих стражников, и тот поспешно покинул императорскую ложу.
— Простите, — глухо бросил Бриан, даже толком не взглянув на генерала.
— Императору это не понравится, — чуть слышно прошептал Вейнанд и, кажется, мысленно выругался.
Короткая фраза, а у меня сердце за Бриана тревожно сжалось.
В рукопашных схватках все было иначе. Выступали не отрядами, а смешанными группами. Уже перед самым началом состязаний нам сказали, что третьекурсники будут сражаться с выпускниками, а первогодки, соответственно, со вторым курсом.
От сердца сразу отлегло. Не то чтобы у меня был шанс против парня со второго курса, но все же они не такие наглые и безжалостные, как ребята из старших отрядов.
С каждой минутой, что приближала нас к финалу состязаний, ко мне возвращалась уверенность, и тиски, сжимавшие сердце, постепенно раскрывались. Скоро, облегченно выдохнув, я смогу сказать: все закончилось. Великий покинет стены Кальдерока, и мы отправимся на выходные.
Чем не повод для улыбок и радости?
— Ноэро, ты в паре с Леймондом, — осчастливил меня Эскорн.
Вот серьезно осчастливил! Не то чтобы я знала поименно каждого кадета в академии, но щупленького чаровика по имени Леймонд запомнила с совместных тренировок. Он, конечно, не девчонка, но и силачом тоже не был. Я даже испытала благодарность к генералу. Наверняка это он постарался, чтобы мне достался доходяга. Мы с ним составим жалкую пару, но меня это ничуть не волновало.
Я почти перестала переживать и втайне даже предвкушала, как сойдусь с этим парнем. Может, и получится уложить его на лопатки. Может, я даже впечатлю генерала.
Хоть оно мне, конечно, не надо. И вообще! Хватит, Лайра, думать о ерунде!
Я так увлеклась приятными мыслями о скором финале, что не заметила, как к Эскорну подошел ректор. Только когда генерал начал хмуриться и что-то резко отвечать главе академии, почувствовала, поняла, что что-то не так.
— Я против! — донесся до меня глухой рык наставника.
— Приказ императора, Эскорн, — раздраженно процедил Невертон. — Выполняйте!
Бросив в мою сторону взгляд, направился обратно к трибунам, а к нам с Брианом подошел Вейнанд.
— Вы следующие, — сказал он, явно с трудом сдерживая злость. Не на нас — на Великого.
Хоть на Великого никому нельзя было злиться.
— Мы будем сражаться друг против друга? — растерянно уточнил Бриан.
Вот уж глупость! Бриан точно меня не ударит да и я не стану его атаковать.
— Против старшекурсника.
— Но…
— Готовьтесь.
Больше Вейнанд ничего не сказал. Отошел и о чем-то заговорил с Клертом. Вполне возможно, о капризах Адальгера III и его непонятных желаниях.
Мы с Брианом переглянулись, но делиться переживаниями не стали. Говорить, если честно, вообще не хотелось. А радостное волнение, что скоро все завершится, вытеснила из сердца моя старая знакомая-гиена.
— Как думаешь, с кем нас поставят? — все-таки спросила, не выдержав.
Бриан не ответил. В тот самый момент по полю пронесся джаров сигнал, и нам ничего не оставалось, как исполнить приказ.
Шаг за шагом мы приближались к центру поля, а навстречу нам шел… Стейрод. Признаться, я почти не удивилась, что именно с ним придется сразиться. Видимо, судьба у нас с Брианом такая — сталкиваться с этим мерзавцем.
— Спасибо тебе, папа, — пробормотал Торнвил, вглядываясь в ухмыляющееся лицо выпускника.
Тот очень походил на дикого пса, рвущегося с цепи. Вот сейчас его отпустят, скажут «фас!», и он бросится атаковать.
Так и вышло. Мы даже не успели настроиться, смириться с тем, что сейчас будем битыми, как Стейрод подлетел к Бриану и впечатал свой кулачище ему под ребра. Кажется, было слышно, как они затрещали, и у моего друга перехватило дыхание.
Пока Бриан приходил в себя, этот урод набросился на меня.
Публика ахнула. Не то удивленно, не то возбужденно. Краем сознания отметила, что схватку двое на одного зрители оценили. Оживились, взбодрились и теперь с жадностью следили за развитием событий.
У многих дам Стейрод был в любимчиках, а мы, наверное, выглядели посмешищем, жалкой мишенью, едва ли достойной внимания и усилий такого талантливо чаровика.
