— Потому что погладить кита и слетать в космос для тебя гораздо проще, чем, например… — я заглянула в свой список, чтобы хоть на секунду спрятать взгляд, полный паники, и выбрала самое банальное: — Мне бы купить машину.
— Ну… ты же понимаешь, что тут нужно хорошенько подумать, столько факторов учесть от выбора подходящего объёма движка до формы педалей…
Я едва не взвилась в кресле — ну как он не понимает?! Но вовремя увидела, что он еле сдерживал улыбку, а его глаза просто полыхали синим пламенем самых разных эмоций! И он еще говорил, что не каждый огонь обжигает?!
И снова возник диссонанс между тем, что он говорил и как смотрел — горячо, с бесконечной любовью.
Никита прав — он сам себя еще не знает. С ним трудно, потому что я все еще помнила того Никиту, у которого все по расписанию: каша, секс, работа — ничего лишнего, никогда иначе, а я знала свое время и место.
Я все-таки вскочила — душа металась, невозможно было усидеть на месте — и тут же оказалась в любимых руках прижатой к мощной груди.
Его сердце билось так же заполошно, как и мое.
— У нас все получится, Несси, — ответил он на нашу панику и чуть улыбнулся: — А вообще есть такой действенный прием: когда кого-то боишься, представь его голым. — Никита чмокнул меня в нос. — Кажется, пора тебе напомнить, как я выгляжу без одежды.
Да, после первой попытки стать семьей нам точно нужна передышка.
Глава 23. Нашел… догнал… моя…
Ах, эта свадьба, свадьба, свадьба пела и плясала,
И крылья эту свадьбу вдаль несли.
Широкой этой свадьбе было места мало,
И неба было мало и земли.[41]
США, Нью-Йорк
Ресторан «Per Se» — излюбленное место Нью-Йоркской тусовки, сегодня был полон селебрити. Шикарные автомобили все еще подъезжали, лакеи в ливреях и белых перчатках открывали двери новым гостям. Торжественная атмосфера даже разносчиков заставляла почувствовать себя кем-то невероятно важным. Столько знаменитых на весь мир людей в одном месте еще никому не удавалось увидеть. Звезды Голливуда и американской эстрады, кутюрье и бизнесмены, политики и литераторы…
Можно было подумать, что тут пройдет вручение «Оскара» или Нобелевской премии: музыка, красная дорожка от перекрытой для движения Пятой авеню, которая вот-вот погрузится в полную темень, трескотня и вспышки камер, фото на память о причастности к торжественному событию у brand wall[42]… Журналисты в режиме онлайн строчили статьи, брали интервью и транслировали небывалый ажиотаж на экраны телевизоров. Море папарацци обступили здание элитного ресторана, следя за каждым вздохом богемы в ожидании грандиозного шоу.
Блеск рождественских украшений померк на фоне паблисити[43] свадьбы внезапно воскресшего миллиардера из первой пятерки списка «Forbes», ставшего человеком года. Фото Никиты Соломата и девушки в синем платье сверкало на каждом рекламном табло Нью-Йорка.
«Невеста из трущоб».
«Не проданная девственность».
«Блеск и нищета»…
Каких только не было заголовков!
И если жених в этом кругу был пусть не всеми лично, но хорошо известен, то о невесте говорили все и разное. Обсуждали ее кафе, в котором никто еще не был, но в которое сегодня случилось нашествие публики попроще.
Келли пришлось срочно нанять официантов и помощников для поваров, а поставщиков напрячь со срочной доставкой продуктов и алкогольных напитков. Второй пустующий этаж, который только успели снять в аренду, но еще даже не начали ремонтировать, быстро заполнили раскладными столиками и креслами, предназначенными для летнего кафе, и запустили показ старых кинолент о Диком Западе со старенького кинопроектора.
Было уже понятно, что сегодня кафе не закроется до последнего посетителя.
— …жареный ягненок с соусом харисса и алжирскими баклажанами, молочные поросята с айвой, севиче с красным луком и перуанской кукурузой под соусом «Лече-де-Тигре», треска с миндалем… — читал меню Герман. — Экен, это превосходно! И я уже начинаю чувствовать себя виноватым, что вырвал тебя из Корал Гейблс!
— Это был мой выбор, — улыбнулся польщенный шеф-повар. — Для меня большая честь готовить на свадьбе Никиты. Очень ценю ваше доверие.
— Да брось, Экен, ты всегда знал, что ты — лучший на Восточном побережье! Это для меня честь есть из твоих рук! — засмеялся конгрессмен и разлил по рюмкам виски пятидесятилетней выдержки. — За моего сына и его невесту! — тост прозвучал гордо.
Экен улыбнулся, поднял вторую рюмку:
— Наконец, сэр Никита поднял якорь и расправил паруса!
— Честно признаюсь, когда увидел Несси первый раз, она мне совсем не понравилась, — откровенничал Герман.
— Что же изменило ваше мнение?
Конгрессмен снова разлил виски по рюмкам прямо посреди ресторанной кухни на уголке разделочного стола:
— Она напомнила мне мангуста, защищавшего от кобры свою территорию.
— Мне кажется, кобр было две, — лукаво улыбнулся Экен.
— Что было — то было, — усмехнулся Герман. — Ты проницателен, Экен, жаль, что это последний вечер, когда я могу отведать твою стряпню. Я даже не представляю, кто мне теперь будет готовить.
— О, сегодня не беспокойтесь об этом, Герман. А завтра… будет день — будет пища, — шеф-повар бросил взгляд на молодого мужчину, сосредоточенно занимавшегося сложным блюдом. — Чем хотите заняться теперь, сэр? — спросил, зная о планах конгрессмена вскоре уйти из большой политики.
— Ремонтом, — усмехнулся Герман. — Никита, кажется, не собирается возвращаться в пентхаус.
— Его можно понять, — кивнул Экен. — Никто не захочет вернуться в свою клетку.
— Поэтому я думаю продать ее и обосноваться в Bramshill Manor на Оушен Парквэй. Заведу пару голубоглазых изабелловых алхатенинцев, буду ими любоваться, пока до стремян не подрастут мои внуки…
