А ведь и сорок седьмой год в советской стране ознаменовался новыми гонениями, арестами и массовыми заточениями на каторгу. То есть в полной безопасности себя чувствовали только крайне наивные простаки или фанатично оболваненные марксистско-ленинской и сталинской пропагандой. Зато умное большинство боялось. Да и как чувствовать уверенность в завтрашнем дне, коль многие со страхом вспоминали недавние разборки в Политбюро:
«Если уж самого Жукова в грязь втоптали!.. О-о-о!..»
Глава 36
Вроде всё шло хорошо, по намеченным планам. Но в какой-то момент Киллайд интуитивно понял, что надо форсировать события. И решил ускорить контакт с самым «страшным» человеком сталинской эпохи. То есть с товарищем Берией. И задумка действенная имелась, как это сделать. Ещё и в нескольких вариантах. Это не считая внушения на Смирнова, министра здравоохранения СССР.
Вначале лучше выглядела идея сработать через учёных-биологов, создателей круцина. Потому что у них уже имелись весомые результаты в работе. Только вот создатели этого лекарства от рака сейчас работали под дулами автоматов и подобраться к ним оказалось сложно даже для такого существа, как мемохарб. Идти по трупам не хотелось, да и не следовало действовать грубо по всем логическим рассуждениям.
Зато легко оказалось пройти в лабораторию Всесоюзного института экспериментальной ветеринарии. Именно там сейчас вёл свои эксперименты гениальный ветеринар Дорохов. Как уже упоминалось, именно Алексей Власович в скором времени вылечит мать Берии от четвёртой стадии рака. Так почему бы не помочь учёному? Почему бы не ускорить на год, полтора появление лекарства, подсказав его же решения и объяснив его же разработки? Тем самым ускоряя контакт со всесильным наркомом внутренних дел. Или кем он там ныне подвизается? Заместителем председателя Совета Министров?
А что молодая жена Шульги работает по той же теме, что и Дорогов, так это не страшно, славой первооткрывателя можно и поделиться. А чуточку раньше и присмотреться к структуре этой славы: каким боком она может повернуться и чем ударить по создателю антисептика-стимулятора. Если уж на то пошло, то прагматичный Киллайд боготворил только свою Настеньку, и какой-то там ветеринар с ней и рядом не стоял. Причём настолько боготворил, что сам порой диву давался от такого пламенного чувства. Ведь многие земляне у него вызывали чувство симпатии, доверия и даже благодарности. Но все они и ноготка не стоили вместе взятые, если шла речь о царапинке на коже любимой или о кусочке её обломанного ноготка…
Но это всё — лирика, о которой представитель цивилизации пьетри никогда особо не задумывался. Просто любил. И жил этим. А в остальном — больше развлекался, потакая своей обожествляемой Настеньке. Ну и попутно, заглядывая далеко вперёд, пытался создать надлежащий уровень жизни для жены и для их совместных потомков.
Так вот, Дорогова он решил использовать на все сто. Как в качестве тарана, так и в качестве громоотвода. А потому в один из дней, отмазавшись от лекций, отправился знакомиться с талантливым учёным.
Как и ожидалось, пройти в нужное помещение удалось довольно просто. Обошлось без внушения. Хватило показать на входе студенческий билет первого меда и сказать:
— Меня товарищ Дорогов ждёт именно в это время!
А вот когда попал в лабораторию, непроизвольно скривился: вытяжки здесь работали плохо, и запашок стоял соответствующий. Ну и сами аппараты, которые использовались для сухой высокотемпературной возгонки лягушек или мясокостной муки в «сахарное масло», не шли ни в какое сравнение с теми, которые Киллайд всего за неделю соорудил для своей Настеньки. Хотя отличные результаты нового лекарства уже имелись в активе учёного. Но к данному моменту он ещё не догадался разделить полученное вещество на несколько фракций. Ещё несколько лет ему предстояло работать, чтобы получить кристаллы АСД, которые вообще якобы могли излечивать до 75 % всех существующих заболеваний.
Так что вначале пришедший студент попросту стоял в сторонке, присматриваясь к несовершённому оборудованию и пытаясь понять, возможно ли такое чудо-лекарство создать в данных стенах.
Сам Дорогов выглядел простецки, круглое, добродушное лицо крестьянина, сверху которого белая шапочка смотрелась не совсем уместно. Подвижный, энергичный, далёкий от высокого литературного стиля в выражениях. Прямой во взглядах, не особо признающий разных дутых авторитетов и людей с высокими учёными степенями. Скорей всего и по этой причине его невзлюбили академики от медицины. Ведь он категорически отказался через пару лет взять кого-либо в соавторы открытия. А ведь как на него давили!.. Вот и за это его не признали.
Что ещё пытался рассмотреть мемохарб в этом человеке издалека: не является ли тот пакри? Поддастся ли внушению? И насколько тот самостоятелен в своих исследованиях? Вдруг история чего не учла? Или попросту умолчала?
Знаменитый ветеринар работал сам. А несколько студентов, иногда ему помогающих, толком и не представляли всей сути и тонкостей ведущегося эксперимента. Не пакри. Значит, должный гипноз принесёт и должные результаты. А там и сам Дорогов заметил постороннего человека на своей территории:
— Мальчик! Ты чего сюда припёрся?! — в присущем ему стиле проворчал учёный. — И кто тебя сюда впустил?
— Здравствуйте, Алексей Власович! — шагнул к нему Шульга, протягивая руку для рукопожатия и для телесного контакта. — Я к вам по поводу нашей совместной работы над антисептиком-стимулятором. Дело в том, что моя супруга тоже экспериментирует по этому направлению, но добилась гораздо больших успехов…
Что внушение, что просмотр памяти Дорогова, уже шли мощным потоком. Хотя со стороны могло показаться, что юный гость и маститый ветеринар попросту мило беседуют на актуальные темы. Постояли чуток, потом прошли в подсобку. Затем вышли оттуда через полчаса и начали крутиться вокруг аппаратов для возгонки. При этом юноша что-то показывал жестами и объяснял, а круглолицый Алексей Власович с восхищением и восторгом поддакивал. Но если кто и удивился такому странному общению, то часа через два уже ничего и не помнил о странном госте. Ибо таковых было мало, да и никакой секретности на этом объекте экспериментальной ветеринарии не существовало.
А зря! Потому что чудо здесь творилось великое!
Конечно, сознание учёного удалось изрядно, в нужном ракурсе «переформатировать». Но даже без всякого внушения Дорогов моментально и в охотку согласился взять в соавторы Бельских, за многочисленные подсказки, дельные замечания и за выкладку на блюдечке основных результатов из будущего. В душе он оказался человеком высочайшей справедливости, необычайной честности и с чувством глубокой ответственности перед всем человечеством. Он мечтал осчастливить всех людей на планете, избавив их от большинства хворей и существующих болезней.
А из памяти удалось узнать, что мать Дорогова была великой травницей, деревенской знахаркой и немножко колдуньей. То есть некая составляющая перешла к Алексею по наследству, вместе с молоком матери и с её удивительными умениями. Но как раз в этом и крылось главное чудо! Именно некие паранормальные способности увлечённого исследователя и наделяли создаваемый препарат особенными, фантастическими свойствами.
