Творчество Владимира Высоцкого даже становилось определенным «пропуском» в довольно закрытый «для чужаков» эмигрантский мир.
Геннадий Норд: Я в Канаде организовывал Международный фестиваль искусств «Кленовые листья». Проводил его с 1992 по 2000 год. Это всежанровое мероприятие, которое обычно длилось целый месяц. А до этого готовили мы его целый год! В рамках фестиваля иногда проходило до шестидесяти мероприятий — выставки, концерты, творческие вечера и так далее. А рядом с Монреалем есть городок, который называется Роуден. И в нем живут потомки деникинских казаков. Когда-то их предки ушли с Врангелем в Турцию, затем во Францию, оттуда перебрались в Канаду. И этот город, Роуден, они ныне считают своей родовой станицей: даже устроили православное кладбище, поставили православную часовню. И я к этим казакам поехал. При этом знал, что они не принимают нас, новую эмиграцию — ну просто ни в какую! Я позвонил Григорию Болдыреву, их атаману, — сказал, что делаю фестиваль, и мне бы очень хотелось «просто поговорить». Он отнекивался долго, а потом согласился: ладно, приезжай. Он меня принял очень хорошо, показал журнал, который они у себя издают. Но сразу отрезал: мы, мол, ни в каком концерте участвовать не будем. Я погрустнел, но спросил: у вас же есть люди, которые на гитаре играют? Мы, мол, делаем бардовский концерт, посвященный Высоцкому. Он отвечает: «Вы серьезно? Раз так, то мы будем участвовать в этом фестивале!» И они не просто участвовали в фестивале, не просто дали своих гитарных исполнителей! Но и прислали целый хор, дали танцевальный коллектив. Это было здорово, потому что у меня собиралось за один фестиваль до 25 тысяч человек зрителей. Не только русскоязычных. Так что, именно благодаря Высоцкому, у меня казаки, что никогда не выступали в мероприятиях, проводимых «эмиграцией новой волны», приняли участие в фестивале. И потом каждый год в нем неизменно участвовали.
Песни Высоцкого знают порой в самых неожиданных, в географическом плане, местах. Например, в Японии. Вроде бы: совсем иная, культура — таинственного Востока. Культурных связей — традиционно не так чтобы уж очень много… Так ведь нет — узнают, слушают, обсуждают.
Хочется в случае с Японией остановится поподробнее. Надеюсь, что в конце этого разговора — читатель поймет, почему. Пример Японии, думаю, очень нагляден в процессе поиска ответа на возникающие вопросы: «Что происходит с нашей современной эстрадой, с нашими авторами-исполнителями?» и «Почему популярность Высоцкого со временем в мире снижается?»
Рейко Сузуки: Я выросла в Советском Союзе: мой отец работал в Москве. Хотя я училась в японской школе, при посольстве, но очень хорошо помню СССР середины и конца 70-х годов. Именно поэтому для меня Владимир Высоцкий имел особое значение. Меня с детства потрясла его мощная энергия, особый драйв в исполнении своих песен. Возможно, привлекло и некоторое созвучие Высоцкого с японской культурой: тут и дух самурая, и классическое искусство японских барабанщиков. Мне импонировал его мощный голос, особая жизненная сила. К тому же лично у меня Высоцкий ассоциировался с идеей борьбы за свободу: тогда, в 70-х годах, в японской культуре эта идея была необычайно популярна. Если вспомнить писателя Юкио Мисиму, ушедшего из жизни в 1970 году, то можно увидеть, насколько его творчество — по интонациям, по духу — перекликается с творчеством Высоцкого.
Несколько неожиданно, не правда ли? Высоцкий-самурай? Но, почему нет? Он куда ближе именно к этому национальному героическому образу, чем, скажем, ко многим другим. Ну не Бэтмен же он. И не пират-флибустьер, и не мушкетер д, Артаньян, в конце-то концов!
