Я услышала горестный всхлип Бриссы и почувствовала, как слабеют ноги. Дэмиор нахмурился, до боли стиснув зубы. Жрец развернулся и, подметая камень полами плаща, подошел к выходу. Еще раз оглядев ряд клеток с пленниками, он удовлетворенно кивнул и приказал слуге:
— За два часа до начала ритуала напои их армиосой. С мальчиком аккуратнее — не переборщи, иначе никакой магии алтарь не получит.
Слуга — невысокий крестьянин — покорно кивнул, глядя пустым взглядом перед собой.
— Этерия, — жрец предложил сиенни руку, и та с легкой дрожью приняла ее, поблагодарив его кивком головы. — Нам тоже следует подготовиться.
Жрец махнул рукой, подзывая слуг, и сиенни последовала за ним, в последний момент обернувшись. В ее голубых глазах я увидела жалость.
Едва он ушел, я села прямо на пол. Махнула рукой на испачканную одежду и оперлась на решетчатую стену, глядя перед собой. Душа словно заледенела от боли, и горло царапало от невыплаканных рыданий.
Дэмиор медленно подошел ко мне и опустился на пол, на пару секунд замешкавшись, он обнял меня за плечи.
Проводник молчал. Не пытался убедить меня, что все наладится и мы обязательно найдем способ спасти друзей и самих себя. И я была благодарна ему за молчание — спрятав заплаканное лицо у него на груди, постаралась выбросить все тревожные мысли из головы и подумать о чем-то приятном: о живущем своей жизнью Лесе, о маме.
Дэмиор размышлял о чем-то своем, поглаживая меня по щеке. Его нежные прикосновения заставили меня трепетать, и я повернулась к нему.
— Позволь? — спросил мужчина, подняв мой подбородок. — Боюсь, что другого шанса может не представиться.
Я порывисто выдохнула и кивнула. По моей щеке скатилась слезинка, и проводник поймал ее пальцем.
— Не плачь, — чрезвычайно бережно и словно прислушиваясь к самому себе, Дэмиор погладил меня по щеке и прижался к моим губам.
Я вздрогнула и закрыла глаза. Его губы оказались невероятно нежными и твердыми одновременно. Он словно пил мое дыхание, боясь навредить мне. Оборвав поцелуй, Дэмиор взглянул мне прямо в глаза и вновь погладил по щеке:
— Мы будем бороться до последнего, — на лице проводника была написана решимость.
Я уткнулась ему в плечо, а Дэмиор принялся успокаивающе перебирать мои волосы. Сердце разрывалось от любви и боли, и я с тоской думала о Бриссе и Олане, которые сейчас совсем одни.
Армиоса оказалась незнакомой на вкус — кисловатой и вяжущей рот. Я пила ее мелкими глотками, но слуга внимательно следил за мной, пока чашка не опустела. Проверив, он налил новую порцию и прошел дальше — поить других пленников.
Дэмиор чуть скрипнул зубами; несмотря на свой замороженный вид, слуга ловко обращался с кинжалом, и зелье нам пришлось выпить.
По телу промчалась жаркая волна. Я пошатнулась и сделала несколько шагов, проверяя, как оно подействовало на меня. Тело слушалось, но сознание заволокло туманом, а язык еле ворочался, словно я хлебнула сансии.
Оставшиеся два часа до ритуала пролетели незаметно. Я попыталось переговорить с Бриссой, но фандрийка то и дело умолкала, словно проваливалась в сон. Я нервно кусала губы, размышляя: насколько это зелье повредит ребенку? Впрочем, назойливой мухой свербела мысль — может, ему и не суждено родиться.
Когда за нами пришли, Дэмиор в последний раз поцеловал меня в макушку и ласково погладил по щеке. На глаза навернулись слезы, и я крепко вцепилась в проводника, словно стоит мне отпустить его, случится непоправимое.
Жреца среди вошедших не было, но не успела я порадоваться, как увели Дэмиора, предварительно стянув ему руки за спиной кожаным ремнем и приставив кинжал к боку. Я успела искусать губы до крови, пока пришли и за мной. Обернувшись, увидела испуганный взгляд Бриссы, и тут же получила тычок в спину.
Дорогу я пыталась запомнить, но каменные коридоры выглядели одинаково, а после третьего поворота в голове все смешалось. Как ни странно, привели меня не к жрецу, а в тесную темную пещеру. Магический светляк влетел внутрь, и я увидела влажные каменные стены и низкий потолок.
В недоумении остановилась, а один из моих конвоиров велел мне раздеться. Зачем это? Не став дожидаться моей реакции, он тут же подкрепил свои слова знатным тычком по ребрам. Я зашипела от боли и начала стягивать платье — плащ мне велели оставить еще в камере. Я была уверена, что здесь ритуал проводиться не будет, а это значит, что мне нужно как можно скорее присоединиться к друзьям.
Стягивать последнее не хотелось — мужчины внимательно наблюдали за мной, но в их глазах не было ни капли интереса. Без кожаных ботинок пол казался нестерпимо ледяным, а кожа мгновенно покрылась мурашками. Удовлетворенно кивнув, слуга вытащил откуда-то ведро, полное воды, и плеснул на меня. Я завизжала от неожиданности, но вода оказалась теплой — похоже, какой-то отвар.
Слуга вылил на меня еще пару ведер и протянул длинную белую сорочку. Я поспешно отжала волосы, краем глаза отметив, что сейчас они белы полностью, и взяла одежду.
Ткань оказалась дорогой, приятной, не чета холщине, из которой пошиты мои вещи. Натянув сорочку, я встряхнулась как собака и уставилась на мужчину. Тот ответил пустым взглядом и развернулся, сочтя мой вид подходящим для ритуала. Снова стало страшно, и я судорожно вцепилась в мамин медальон.
Надеть ботинки мне не разрешили, и я уныло потянулась к выходу, с тоской глядя на оставленную одежду. На выходе из пещеры столкнулась с испуганной Бриссой, прижимающей руки к животу. Я успокаивающе улыбнулась ей и чуть заметно кивнула, коснувшись ее плеча.
И вновь меня вели каменными коридорами. С влажных стен капала вода, босые ноги то и дело наступали на каменную крошку. Светляк над головой слуги был совсем крошечным, и я старалась не отставать — все равно скрыться не удастся, нашу процессию замыкал еще один помощник жреца. Тени на стенах извивались, корчили рожи, норовя укусить за ноги, и я отводила взгляд. Сердце стучало где-то в горле, паника накрывала с головой, но глаза были сухие — свои слезы я уже выплакала.
Очередной поворот вывел нас в новую пещеру — с высоким сводом и украшенными фресками стенами. В нос ударил кислый запах, и я поморщилась, прикрыв лицо рукой. Едва оглядев помещение, я впилась взглядом в черный плоский камень, возвышающийся в центре пещеры. Лучами от него расходились расставленные на полу храмовые свечи из голубого воска, а вокруг стояли зажженные факелы. Но несмотря на это, алтарь оставался в тени, словно камень поглощал свет. Приглядевшись получше, я вдруг поняла, что бурые разводы это вовсе не порода камня, а засохшая кровь. К горлу подступила тошнота, и пустой желудок скрутило спазмом.
Слуга провел меня через всю пещеру и усадил на похожий черный камень, туго связав ноги и руки. Рядом обнаружился Дэмиор, одетый в белую рубашку и такие же штаны. Под левым глазом у него наливался фингал.
В пещеру вошел жрец, сегодня одетый в нарядный серый плащ, украшенный той же застежкой в форме шавранки. Заметив нас, он удовлетворенно кивнул и нервно погладил застежку. Мне почудилось, или птица дрогнула под его пальцами?
