А если нет?
Место мужчины заняла женщина, заговорившая с К'арлайндом, когда тот только поднес киира ко лбу.
Я разочарована в тебе, внук, — нараспев произнесла она. — От того, кто принес Покровительнице клятву на мече, я ожидала большего.
К'арлайнд бросил взгляд на свое запястье — на знак Дома, украшавший его браслет. Знак этот не был просто набором черточек. Как подметил Зарифар, это было изображение танцующей женщины.
Эйлистри.
— Кровь матери! — тихо выругался К'арлайнд. Мужчина вернулся.
В самом деле, внук. Она течет в твоих венах — и в венах всех тех, чье происхождение по кровным линиям нисходит к чистокровным мийеритари. Я предполагаю, что нас осталось мало — и с каждым поколением становится все меньше. Кровь илитиири смешивается с нашей кровью, порождая все новое и новое потомство, несущее на себе скверну демона. Но я рад слышать, что некоторые из нас продолжают служить богине. Что наши потомки помнят ее и хранят ее веру.
Оба голоса заговорили разом — мужской и женский, поддержанные хором множества других:
Вот почему и этот камень познания, и другие, подобные ему, поместили здесь. Потому что мы знали, что однажды богиня направит сюда стопы того, кто сможет услышать нас.
— Меня, — прошептал К'арлайнд.
Да.
Он коснулся пальцем лба.
— Но почему ты лишила меня памяти, когда я в первый раз надел тебя?
То была другая селу'киира. Поскольку ты был не из ее Дома, воплощенные в ней сущности стерли все твои воспоминания об этом и заставили тебя вернуть ее на место. То же самое они сделали и с юношей. Он был из правильного Дома, но не вполне достоин носить эту селу'киира. Ему повезло, что в жилах его течет по меньшей мере часть крови темных эльфов. Иначе он умер бы в тот же миг, как она коснулась его разума.
— Как читин?
Он почувствовал их неодобрение и уловил обрывок разговора.
…уверены, что он мийеритари?
Да.
— Значит… — К'арлайнд взглянул на Дверь Краанфаора. Сконцентрировавшись, он все-таки мог видеть ее. — Там есть еще киира?
Множество. По одной на каждый Дом, чей предок — мужчина или женщина — пережил Смертельный Ураган.
К'арлайнд снова коснулся лба.
— А поскольку я Меларн — чистокровный потомок вашего Дома — вы научите меня высшей магии?
Да — когда ты будешь готов овладеть арселу'тел'-квесс.
— Что я должен сделать для этого?
Научиться доверять.
— Уже сделано. — К'арлайнд махнул рукой на учеников. — Вот вам доказательство. Я привел их сюда, чтобы поделиться знаниями, которые сумею добыть.
Именно поэтому трое из них все еще стоят, скованные твоей магией?
— Мне пришлось. Пири…
Ты вложил эту магию в кольца задолго до того.
— Да, но факт остается фактом. Пири…
А чего ты ожидал от того, кто связался с демоном? — пожурил его мужчина.
Ты не можешь винить К'арлайнда за эту попытку, — вмешалась женщина. — В нем заложена безотчетная тяга к товариществу, к семье. Лишь из-за жестокостей, пережитых им в детстве, все эти качества пока что дремлют. И все же в нем есть доброта.
К'арлайнд ощетинился. Похоже, они намекают, что он вроде наземного эльфа — мягкий и слабый. Вообще не настоящий дроу.
Хотя кожа твоя и черна, но ты не даэрроу, — сказала женщина. Она придала слову его исконный смысл: «изменник». — Искры лунного света мерцают в твоем сердце. Даэрроу сделали все, что могли, чтобы погасить их, но все же они еще там.
Нечто похожее уже говорила однажды Квили.
— Довольно обо мне, — предложил К'арлайнд. — Давайте лучше о заклинаниях…
Когда ты будешь готов. Возможно, лет через сто-двести подготовки.
— Мне точно не нужно ждать так долго! Может, вы забыли? Однажды я уже творил высшую магию.
Да, когда этого пожелала Эйлистри.
К'арлайнд уцепился за эту соломинку:
— А теперь она что, этого не желает? Если краун Кайрансали не будут разбиты, фаэрцресс в Подземье станет таким же сильным, как во времена Пришествия. Ваши потомки снова окажутся в клетке, точно как вы когда-то. Аривандаар победит…
Праведный гнев обрушился на него, словно физический удар. Он пошатнулся. Потом рассерженные голоса заглушила песня без слов. Она была настолько прекрасной, что глаза К'арлайнда наполнились слезами. Воспоминания нахлынули на него: Халисстра, поющая ему, исцеляющая его тогда, после несчастья во время верховой езды.
Халисстра использовала магию баэ'квешел, а не гимн Эйлистри, но все равно она спасла его. Быть может, богиня уже тогда присматривала за ним, использовав Халисстру как средство для…
— Вот оно! — выдохнул К'арлайнд.
Он сосредоточился на том месте, откуда звучал хор. Сконцентрировавшись как следует, он смог разглядеть толпу. Множество людей.
— Вы все маги? — спросил он.
Маги, жрицы, воины — почти три тысячелетия матери и отцы нашего Дома носили этот камень познания.
— А другие киира, о которых вы говорили, — в них во всех тоже содержится объединенная мудрость магов и клириков?
Конечно.
— И каждая киира способна творить магию, лишающую меня памяти, если я надену не тот камень?
Да.
К'арлайнд рассмеялся от радости:
— Тогда у нас еще есть шанс. Слушайте. Он быстро изложил им свой план.
Быть может, это и удастся, — произнесла киира, когда он закончил. — С благословения Эйлистри. Я знаю, что возможно вложить тебе в руки оружие, которое ты просишь. А уж сумеешь ли ты совладать с ним…
— Мы должны хотя бы попытаться.
Да.
Когда голоса предков стихли, К'арлайнд снова стал видеть то, что его окружало. Элдринн, с горящим взором, напряженно наблюдал за ним.
— Есть работа, — с мрачной улыбкой сообщил ему К'арлайнд. — Пора напоить Кайрансали ее собственным зельем.
Каватина задохнулась, когда сознание вернулось в ее тело. Мгновение назад она плыла к священной роще Эйлистри, пробираясь меж увешанных лунными камнями ветвей, и душа ее танцевала в такт песне, прекрасной до слез. Теперь она лежала на спине на холодном каменном полу, и у нее болело горло, и было трудно дышать. Песня Эйлистри смолкла, сменившись жуткими завываниями и приглушенным стуком костей.
