- Что это такое? Как ты убьешь мир?
- Я вдохну... А потом выдохну. Половина Смерти растворена в том самом воздухе, которым ты дышишь. Другая половина теперь во мне, она медленно просачивалась в мое тело все это время, что я провел на дне Лантика. Их нужно смешать, и это произойдет, когда я вдохну. Потом я выдохну, и принесу всем избавление... Я близко, Гольто. Отчего ты не видишь меня?
- Не знаю...
Шерешенец и сам чувствовал, что Зверь совсем рядом. Рыбок, резвящихся над обрывом в глубину, не осталось, они исчезли, с далекого будто пахнуло холодным ветром. Кальмар попрочнее вцепился щупальцами в подводные камни. А потом показался черный край чего-то огромного, бесформенного. Оно поднималось.
- Это - ты?!
- Да... Но что такое форма, Гольто? Внизу она была другой, теперь я стал больше, и это мучительно, но это по прежнему я. Дело не в том, чтобы увидеть свою форму, а в том, чтобы увидеть себя. Один раз, в самый последний миг... Смотри, смотри, не закрывай глаз.
Гольто не мог охватить взглядом все чудовище. Больше всего оно походило на непередаваемо огромный бурдюк, наполненный водой до предела. Казалось даже, что Зверь вот-вот лопнет, его бока туго натянулись. Шерешенец задрожал, и Зверь задрожал тоже.
- Да, это я... Спасибо тебе, Гольто. Ты человек, хоть и не такой, как твои предки. Ты можешь меня понять, хотя бы немного, пусть не разумом, но тем, что лежит за ним.
- Это... Ты еще долго будешь подниматься?
- Не знаю, я вижу себя впервые. Думаю, ты видишь примерно половину меня... - Зверь задумался. - Или немного меньше. Сейчас мы с тобой поднимемся на самый верх, к воздуху. Тогда я вдохну, а потом выдохну Смерть. Потерпи.
6
Салакуни выжил во время самой страшной атаки крабов. Люди так сдавили друг друга со всех сторон, что некоторое время гигант не мог пошевелить ни рукой ни ногой, и беспомощно ждал, когда наступающие ему на голову крабы решат покончить с ним. Воин слышал, как откуда-то сверху его звал Абу-Салтан, но не мог откликнуться. Трещали ребра, темнело в глазах.
Потом стало чуть-чуть легче, это крабы порвали несколько его соседей. Салакуни напряг все свои силы и выдернул свое тело из гущи людей. Схватив попавшееся под руку оружие, воин вступил в бой, и тут же сверху стали прыгать воины имамов. Потом подоспели и хозулуни, и началась та самая жестокая свалка, которая должна окончательно решить, за кем останется поле боя.
- Ты жив?! - Абу-Салтан схватил друга за плечо и оттащил в сторону. - Остановись, передохни! Смотри, мы уже тесним их!
Только тогда Салакуни позволил себе вытереть со лба кровь и пот. Они стояли по колено даже не в трупах, в обрезках воинов. С плеча имама свисали какие-то внутренности, гигант сбросил их на землю кончиком ножа.
- Ты думаешь, что-то решено?.. Сейчас выйдет Зверь, имам. Лучше пойдем сражаться.
- Да еще не пришло время для Зверя! Смотри, там рьен-моол, их много! Надо остановить наших людей, чтобы не заходили в воду. Моллюсков надо встретить на суше, здесь они хоть немного слабее.
Салакуни огляделся в поисках верховного жреца, но нигде его не нашел. Хуже того, он не заметил почти никого из озерцев, теперь сражались жители берегов Квилу. Похоже, что Чамка-Ти еще долго не будет населена.
- Рьен-моолы очень сильные бойцы, имам. Ты прав, нам надо остановиться и опять построиться.
Как раз в этот момент пориаки дали команду моллюскам наступать, и те мерной поступью двинулись вперед, шагая прямо по замершим в неподвижности крабам. Но Салакуни и Абу-Салтан успели прокричать приказы, воины опустили оружие и отступили от врагов обратно к обрыву. Теперь почти вся армия оказалась внизу, несколько тысяч людей на тесном пространстве, по колено в крови своих товарищей и врагов.
Рьен-моолы, каждый из которых легко мог в одиночку одолеть пятерых людей, попытались врубиться в самую гущу противника, но ряды ощетинились множеством копий. Один за другим моллюски повисали на них, лишенные подвижности, еще живые, но беспомощные. И все же давление гигантов было ужасным, Салакуни слышал, как ломаются древки под напором могучих мускулов.
- Не давайте им нас прижать к скале! - крикнул он. - Давите на них тоже! Ну, давайте же!
Гиганту легко было призывать воинов к подвигам, он был выше и сильнее любого из них, да еще и носил на шее волшебный амулет. Имамы и хозулуни держались из последних сил, но могучие моллюски совершенно не чувствовали боли. Нанося удары, они не боялись задевать и своих, причем бились молча, даже их лица ничего не выражали.
Салакуни поднажал, отбросил в сторону сразу двух моллюсков, но на их месте сразу же оказалось трое новых. Меч не помогал - удары в тело не наносили рьен-моолам видимого вреда, а поднять руку, чтобы рубить по голове, воин не мог. Ему показалось, что по телам фиолетовых союзников уже карабкаются крабы, чтобы снова рвать клешнями обездвиженных людей. Салакуни зарычал от ярости, понимая, что приходит конец.
И амулет отозвался. Он усилил эмоции воина, и вернул их ему. Да, приходит конец, близится Смерть всего этого мира, потому что из глубин Лантика поднимается Зверь. Он уже здесь, и даже если бы у него не было армии, никто не сумел бы помешать чудовищу исполнить свой замысел.
Салакуни не мог видеть, как раздвинулись волны, как черное существо стало подниматься из них, загораживая горизонт, а следом за ним и половину неба. Только самый умелый лучник сумел бы дострелить до Зверя с берега, но казалось, что он совсем рядом, такими жалкими были по сравнению с ним сражающиеся. Вытесненная вода искала себе места, пенистые валы покатились к берегу.
- Зверь!! - закричал гигант, и от этого вопля замерли, перестали давить моллюски. - Он здесь! Все кончено!
Битва прекратилась. Теперь зверя могли видеть все, даже стоявшие в самых последних рядах. Черная бесформенная громада возвышалась над океаном, внушая в людские сердца ужас и отчаяние. Но и враги чувствовали себя не лучше. Слуги Зверя никогда не видели своего хозяина, и теперь предпочли бы обняться с людьми, чем служить ему.
Люди и рьен-моолы прижались друг к другу, стремясь отодвинуться подальше от набегающих волн, вжаться в прибрежные скалы. Кто-то уже карабкался наверх, кто-то срывался, падая прямо на поднятые вверх копья своих же товарищей. Только крабы остались на линии прибоя, прижавшись к песку, спрятав глаза за клешнями будто в немом ужасе.
Из огромного существа через множество отверстий хлестала вода. Где-то били целые фонтаны, устремленные в небо, где-то брызгали тонкие струйки, будто выталкиваемые усталым организмом.
- Вы слышите меня? - спросил Зверь и сам себе ответил: - да, вы меня слышите и видите. Но не чувствуете.
И тишина рухнула. Множество воплей ужаса сотрясли скалы, все бросились, давя друг друга, наверх. Зверь ничего больше не сказал, но никто не сомневался, что сейчас случится что-то непередаваемо ужасное, инстинкты гнали их прочь. Огромная туша содрогнулась, вода ударила из нее сильнее. Зверь уменьшался в размерах, падали на воду тяжелые, толстые складки.
