— Ты умеешь порадовать. Спасибо.
Скальд устало усмехнулся и протянул кружку, наполненную чем-то горячим.
— Вот. Это вельва оставила тебе. Сказала, поможет поскорее набраться сил.
Ингольв попытался встать, но снова опрокинулся на спину, тихо кляня собственную немощь. И перед глазами снова вспыхнули воспоминания о том, что он видел, будучи в дурмане. Фюльгья, Фенрир. И Асвейг. Странно, но мысль о ней ничем не отозвалась в душе даже после всего, что он испытал с этой девушкой. Только отголоски пережитого мучения прокатились по телу и стихли. Хотелось бы, чтобы навсегда.
Чуть передохнув, Ингольв снова сел и без возражений выпил какой-то горьковатый отвар, не разбираясь, из чего он. Все равно. Он огляделся в пустом доме; снаружи тоже было тихо, словно на дворе раннее утро или глубокая ночь.
— Где все?
Лейви не слишком ласково отодвинул его ноги и сел.
— Рунвид ушла куда-то, не сказала. И Асвейг с Гагаром ушли тоже. Совсем. Ингольв нахмурился, не до конца еще понимая.
— Как ушли?
Скальд уклончиво качнул головой.
— Раз выкупал их я, то, получается, я их хозяин. Потому, как только узнал, что твоей жизни больше ничего не угрожает, собрал свидетелей и дал им свободу. Как ты обещал.
Гулкая пустота, словно ветер над сухим полем, пронеслась в груди.
— Хорошо. Пусть так…
Пытаясь разобраться в мутном течении собственных мыслей, Ингольв встал и прошелся по дому, вновь познавая свои силы. Вроде, ничего не изменилось, пожалуй, стало только хуже. Никакой великой мощи, о которой говорил Фенрир, и в помине не ощущалось. Возможно, потом все станет по-другому и он познает…
— И все? — донесся недоуменный возглас Лейви. — Это все, что ты скажешь? Ингольв снова повернулся к нему.
— А что я должен сказать?
— Мне казалось, она была важна для тебя не только потому, что вы с ней были связаны, — озадаченно буркнул тот.
— Тебе показалось. Теперь она свободна от меня, а я от нее. У нее своя дорога, у меня — другая. Надо бы разузнать о том императоре. Если набор 8 его войско еще идет…
Лейви встал и вырос горой перед самым носом.
— Что с тобой? — он сощурился, вглядываясь въедливо и долго. — Ты какой-то не такой.
Ингольв отвернулся и окинул взглядом дом, отыскивая свою одежду.
— Я просто перестал испытывать навязанное мне желание, словно к течной суке. Вот и все.
Скальд вздернул брови.
— Значит, тебе все равно, что до острова она, скорей всего, не доберется? Либо погибнет по дороге, либо вообще из Гокстада никуда не отплывет. И что тогда ждет бывшую невольницу здесь?
— Чего ты от меня хочешь? — Ингольв начал злиться. И вдруг где-то под ребрами кольнуло так, что он согнулся, хватаясь за грудь. Холодный комок шевельнулся, раздражая и сковывая все нутро, но быстро затих.
Лейви обеспокоенно схватил его под локоть.
— Эй, все хорошо? — и после утвердительного кивка продолжил: — Я не хочу, чтобы из того человека, которого я выбрал побратимом, ты превратился в скотину.
Ингольв хотел было возразить, но вспомнил, что обещал Асвейг помощь. Одурманенный ее близостью и собственным к ней влечением, он совсем раскис и наговорил девчонке много лишнего. Да только сказанного не воротишь.
— С ней ведь Гагар? Или он уже сбежал, сверкая пятками? — последний раз попытался оправдаться Ингольв.
— Считаешь, от него сейчас много проку? — Лейви помолчал, разглядывая его с досадой и непониманием на лице. — С тобой что-то не так.
— Все так, — бросил Ингольв, одеваясь. — Пошли, может, успеем их нагнать. Они ведь ушли к пристани?
— Конечно, — скальд оживился, но обеспокоенность, кажется, до конца его не покинула.
Вместе они вышли из домишки, сразу прихватив и вещи: возвращаться к вельве больше не хотелось. Ни единого слова выслушивать от нее Ингольв не желал. Достаточно и уже сказанного.
И верно, на дворе оказалась самое раннее утро. Только рассвело, и редкий горожанин в этот час уже успевал отправиться по своим делам.
Каждый шаг давался нелегко: отвар Рунвид помогал, но не слишком. К тому же не покидало ощущение, что теперь внутри чего-то недостает. Чего-то раньше важного, но вмиг утратившего ценность.
— Я разузнал о том императоре, — после недолгого молчания вновь заговорил Лейви. — Его корабли с воинами уходят через два дня. Мы можем еще успеть, если ты не передумал.
— А ты? — Ингольв покосился на скальда. Тот развел руками.
— Меня ничто не держит на месте. Только вот успеем ли мы вернуться в срок? Вряд ли.
Ингольв поднял руку, останавливая его. Взгляд быстро отыскал на небольшой пристани Гокстада две фигуры, что выбивались среди вяло снующих по берегу рыбаков в серых, как ненастное небо, одеждах. Асвейг в рабском потрепанном платье с копной рыжих волос, непослушным пушком выбивающихся из небрежно заплетенной косы. И Гагар, высокий и худощавый — рядом с ней. Они стояли в растерянности, то ли не зная, к кому обратиться, то ли приходя в себя от уже услышанного отказа.
Лейви с любопытством посмотрел на Ингольва, словно он знал обо всем, что случилось между ним и Асвейг, пусть это было всего лишь видением. А тот, злясь от его пристального наблюдения, спустился к воде и остановился рядом с бывшими невольниками.
— Думаю, вы не наймете хорошую лодку сами.
Девушка вздрогнула и обернулась, а Гагар только нахмурился. Знать, не хотел видеть никого, кто когда-то был ему хозяевами. На лице Асвейг коротким проблеском отразилась радость, но она тут же запрятала ее далеко-далеко внутрь себя чтобы никто не увидел. Как всегда.
— Мы не стали дожидаться, когда ты очнешься. Рунвид сказала, что с тобой все будет хорошо.
— Ты сбежала.
Она потупилась и взглянула на Гагара, от которого, верно, ждала поддержки. Тот поджал губы, оглядывая Ингольва, будто от него исходила угроза для них двоих.
— Никто не хочет везти нас на остров, — пробурчал он.
— Совсем не удивительно, — отозвался подошедший Лейви. Ингольв взял Асвейг под локоть и отвел чуть в сторону.
— Я помогу тебе, как и обещал. И больше не побеспокою. Просто скажи: то, что я видел, это ты устроила?
Девушка улыбнулась:
— Мы оба, — она внимательно посмотрела в его глаза, и ее лицо снова стало серьезным, даже печальным. — Это был морок, неправда.
— Но я чувствовал все. Все, понимаешь?
— Тебе хотелось это чувствовать.
Ингольв кивнул, соглашаясь. Хотелось. Ничего в жизни ему не хотелось так сильно.
— Хорошо, что все случилось именно так. Мы разойдемся, возможно, навсегда. Я не хочу слишком часто о тебе вспоминать.
