Книга Честь имею - Николай Ярыгин

Дома снова навалилась работа, наконец получился подшипник; мягкий ход и отсутствие биения вселяли надежду. И я стал много времени уделять отливке шестерней и изготовлению других частей токарного станка. Ларта же озадачил изготовлением мины нажимного действия с терочным запалом, при этом срабатывание должно было происходить только при наезде на нее кареты.

Через неделю после приезда из столицы прибыл не просто гонец, а помощник начальника канцелярии короля барон Игор де Торн с письмом от короля, в котором тот просил меня изготовить десять тысяч листов гербовой бумаги, так как месячное потребление ожидается где-то в пределах четырех-пяти тысяч. И в дальнейшем королевство готово приобретать у меня эту бумагу по той цене, что я предложил королю. Кроме этого, он показал мне план столицы с домами, которые продавались, а также описание их размера, прилегающей территории и цены.

Рассмотрев план, я наметил три объекта. Почему три? Да потому, что два продававшихся дома находились рядом, при этом каждый имел неплохую прилегающую территорию, и оба находились недалеко от дворца, а третий находился в том районе, где стояли дома тарнийских аристократов. Отметив покупки на плане, я из пояснительной записки узнал цену и решил, что это даже меньше, чем я рассчитывал – все обходилось мне в сто золотых.

Поселил я барона в гостевом доме при ресторане, при этом питаться он должен был в ресторане. Я поручил мадам Валери, управляющей домом для гостей, ознакомить его со всем. В течение трех суток было изготовлено десять тысяч листов нужного качества, и я отправил барона обратно, а вместе с ним отправился и Ульх со ста золотыми для оплаты столичной недвижимости.

В день отправления барона и Ульха возле замка появились артисты. Что-то долго они добирались, почти две недели. В замок их без меня не пустили, я в это время находился в городе, но так как появился я после обеда, то ждать им пришлось недолго.

Поселили их в одном из домов, который строили для рабочих, но так как два десятка парней переселили в казармы, мест хватало, и с размещением проблем не было. После того как они разместились, я пригласил деда к себе в кабинет обговорить условия их пребывания. И конечно, попав в кабинет, он испытал шок – еще бы, на полках были размещены образцы всего, что мы изготовляем: хрустальные вазы и всевозможные изделия из хрусталя, большие и малые зеркала, книги, а также мечи и кинжалы. Не думаю, что где-то он мог такое видеть.

Но разговора не получилось: дед хоть и оробел, но принялся разводить меня на деньги и вести себя так, как будто он осчастливил меня своим посещением. Послушав его разглагольствование по поводу того, какие они великолепные артисты, я предложил ему не спешить, а дать мне неделю на обдумывание его условий. Пусть они пока поживут у меня, питание будет за мой счет, а его музыкантов и девушку, которая поет, я поселю в замке и немного поработаю с ними. В замке вообще целый этаж свободен. Дед для вида поломался, но согласился, единственное, оговорив сразу, чтобы девушку к сожительству не склонять, на том и остановились.

На следующий день я загнал музыкантов и девицу на третий этаж и под клятву запретил им рассказывать кому бы то ни было обо всем, что мы тут будем делать. И еще у них был скрипач – оказалось, в прошлый раз он просто болел и не выступал. Я приставил к ним служанку, которая должна была все показать и объяснить, обязал их принять баню и выстирать одежду, отдыхать, но быть готовыми вечером поупражняться.

Сам занялся своими повседневными делами, а в обед набросал тексты нескольких песен своего мира.

После того как отлили подшипники, дела с токарным станком пошли и быстрей и веселей. Зашел к Ларту: у того тоже дело двигалось, он калибровал пружину, подбирая нужную упругость.

После обеда вызвал Гюнтера и попросил принести в кабинет сыру и соленого печенья, достал бутылку коньяка и рюмки. Сейчас я буду его и удивлять и радовать, посмотрим, как он себя поведет.

В дверь постучали, и в комнату вошел Гюнтер. Хорошим, честным мужиком оказался этот седоусый воин, а я ценю таких людей.

– Проходи, Гюнтер, присаживайся, – пригласил я его. – Вот, почитай.

И я протянул ему красочную грамоту, привезенную мной из столицы. Гюнтер читал и, наверное, не понимал прочитанного, потому что несколько раз начинал читать сначала.

– Ваша светлость, это что, мне грамота? – наконец спросил он.

– Ну ты же видишь. – Я взял грамоту из его рук и начал зачитывать: – Я, король Торвала Данис тан де Брюлот, присваиваю титул баронета, с правом передачи его по наследству и записью в бархатную книгу, Гюнтеру Нарва, капитану стражи замка графа Алекса тан эль Зорга. С этого дня обращаться к нему стоит Гюнтер де Нарва, и на него возлагаются все привилегии и обязанности дворянина королевства Торвал. Король Торвала Данис тан де Брюлот.

Прочитав, я поднялся и протянул Гюнтеру руку.

– Поздравляю вас, баронет, с дворянством, и по этому поводу давайте-ка мы с вами пригубим по чуть-чуть.

Я улыбался, глядя на ошарашенное выражение лица моего капитана дружины. Выпили. Гюнтер уже пробовал эти напитки – ну а на ком бы я их еще испытывал!

– Ваша светлость, но я же сержант, а не капитан, – снова начал сомневаться он. – Король не мог меня с кем-нибудь перепутать?

– Гюнтер, ну что ты несешь, с кем он тебя мог перепутать, когда прошение на присвоение тебе титула подавал я!

– Вы? – удивленно произнес Гюнтер.

Я потерянно махнул рукой – он что думал, король помнит всех Гюнтеров по королевству? Но этого я ему не сказал, конечно, а сказал совершенно другое:

– Гюнтер, ты пока никому ничего не говори пару дней, хочу все обставить торжественно и при всех вручить тебе и грамоту, и подарок, и еще кое-что. Договорились?

– Да, ваша светлость, я никому ничего не скажу.

Видно было, что он еще не совсем пришел в себя от дворянства, которое на него свалилось. Выпив еще по стопке, мы занялись каждый своим. Гюнтер – приходить в себя и осознавать то, что он прочитал у меня в кабинете, а я, вызвав Стена, приказал отвести музыкантов и певицу в зал для приемов. Зал находился в глубине замка, и звуки из него не слышны снаружи, так можно было сохранить тайну наших занятий.

Войдя в зал, я оглядел присутствующих. Оказывается, из инструментов имелись три гитары, барабан, флейта и скрипка – совсем даже неплохо. Попросил Стена принести несколько стульев, и пока он бегал, я познакомился с музыкантами и певицей. Девушку звали Малика, и была она, оказывается, внучкой деда. Дав ей лист с текстом, я попросил его изучить.