Прибытие дона Хуана Австрийского утихомирило разногласия. Ему нужна была Слава! Ему нужна была Победа! А не пустая болтовня.
– Решено! – встав, молодой герцог, решительным взмахов руки, пресёк все разговоры. – Ищем встречи с османским флотом, после победы высаживаемся на побережье Греции и идём на Константинополь, флот, с частью войск, идёт на Кипр! Всё, господа, совет окончен!
Альваро де Санде едва не хмыкнул! «Эх, молодёжь, молодёжь…» В отличии от них, он хорошо помнил, пережил на собственной шкуре, события более чем 30-летней давности, подобную этой Священную лигу, разгром христианского флота в битве при Превезе, гибель его солдат в Херцег-Нови, развал той Священной лиги. «Ишь, куда замахнулся, на Константинополь!» Но взвесив за и против, он был согласен идти с герцогом, ставя на закате жизни на кон, своё имя и честь полководца.
Несмотря на приближающуюся осень, 15 сентября вышли в море.
Летом османский флот вторгся в Адриатику, громя венецианские гарнизоны на островах и побережье Далмации. Сама Венеция дрожала от ужаса возможного вторжения.
– Запереть в Адриатике османский флот, прижать его к берегу Южной Италии где-нибудь в Тарентском проливе, и уничтожить, заманчиво! – дон Хуан Австрийский возбуждённо потирал руки. – Отец, гордился бы мной!
Друг герцога, знаменитый на весь мир шахматист Паоло Бои, задумчиво поглаживал пальцем фигурку чёрного короля.
– Шах! Казалось бы, всё, но чёрный король вырывается, обходить фигуры белых и битва продолжается.
Дружба дружбой, но герцог, за такую реплику, сурово и неодобрительно посмотрел на своего друга.
А ведь он был прав! Османским флотом командовал опытный Али-паша.[176] Он ускользнул из расставленной ему ловушки, и уже давно был у побережья Южной Греции.
Альваро слышал, что однажды, дон Хуан Австрийский, и сам большой любитель шахмат,[177] приказал выстроить в одном из залов своего дворца, шахматную доску прямо на полу, из белых и чёрных плит мрамора. И состоялась на этой доске партия, в которую роль фигур, одетых в соответствующие чёрные и белые костюмы, исполняли слуги герцога. Она продолжалась почти месяц, в течение которого, дворец герцога стал культурным центром Испании. Каждый день там собирался весь двор – и мужчины и женщины, живо обсуждая происходящее.
Де Санде и сам неплохо играл в шахматы, и подумывал после похода, сразиться с Паоло Бои.
Если конечно им посчатливиться, остаться в живых.
За его спиной, у мачты, снова раздались шепотки и смех. Альваро знал, что они адресуются ему.
– Смотрите, смотрите, как бы нашего дряхлого дедушку, не подхватило ветром и не унесло к османам!
– Эй, держите старика! Привяжите его!
– А то при качке, он может свалиться за борт!
– А то и вовсе, рассыпется!
Богатая и знатная, наглая и дерзкая молодёжь, считающая, что всё ей дозволено, и что весь мир принадлежит им.
Альваро не хотел ссор. Он терпеливо сносил подобные насмешки… пока не трепят его честь и имя жены. Для него было главным, что Хуан Австрийский, называет его, своим наиценнейшим советником. Лестно. «А эти молодые обезьяны, пороху не нюхавшие…Посмотрим, что они запоют, в настоящем сражении».
Угроза пришла неожиданно, и совсем с другой стороны, откуда её никто и не ждал. Испанские солдаты, плывшие на одном из венецианских кораблей, поспорили с моряками, и в ссоре убили несколько венецианцев. Капитан корабля, недолго думая, не посоветовавшись ни с командующим венецианской эскадрой, не доложив главнокомандующему, мстя за своих убитых земляков, приказал казнить зачинщиков ссоры, и на реях заболтались четыре испанских солдата.
И тут началось!
– Эй, почему только наших?!
– Ваши венецианцы тоже виноваты!
– Они первыми начали!
– Да, один из ваших, первым схватился за нож! Я видел!
Бунт и угроза расправы над венецианцами, с одного корабля перекинулись на другие, и испанские солдаты, спешно вооружившись, кричали и ругались сгрудившись у бортов, грозя перевернуть галеры.
Сложно управлять такой армадой, когда на кораблях развивались флаги разных государств. Когда команды разношёрстны – швейцарцы, из личной гвардии папы римского, германцы, савойцы и тосканцы, венецианцы и генуэзцы, державшиеся особняком мальтийские рыцари, часто не испытывающие особой симпатии друг к другу испанцы из самой Испании и испанцы с Сицилии и Южной Италии. Когда на кораблях, вперемешку, богатая знать, и не имеющие ничего, кроме меча, простые солдаты. Когда никто никому не доверяет, и каждый тянет одеяло на себя.
Испанские солдаты, которых было большинство на всех кораблях, требовали крови венецианцев. Венецианцы, которым принадлежала половина боевых галер всего флота, грозили выйти из союза. Выход венецианцев привёл бы к развалу всего союза, да и с оставшимися силами, нечего было и думать о победе над османами на море.
Хуан Австрийский не мог этого допустить! Для упрочнения своего шаткого положения бастарда, ему нужна была Победа! Нужна была Слава полководца!
– Пат! – громко объявил, ни к кому конкретно не обращаясь, как всегда сидевший за шахматной доской, Паоло Бои.
Пришлось пойти на унижение испанской гордости.
– Сеньор де Санде, прошу вас… – опустив от стыда и гнева глаза, обратился к нему Хуан Австрийский.
Альваро, на маленькой, быстроходной галере посетил все корабли флота, и повсюду, пользуясь своим непререкаемым авторитетом, утихомиривал буйство испанцев.
На галере «Маркиза» он увидел стоявшего в первых рядах, выпятив грудь, Мигеля де Сервантеса. А вот сына, на галере «Гренада», он так и не увидел. Тот отшёл к борту, прячась от взгляда отца.
Пошли дальше. Цели не было, где находиться флот Али-паши, неизвестно. Венецианские разведчики докладывали, где-то у побережья Южной Греции. Но где? А уже ведь наступил октябрь, время свирепых осенних штормов в Средиземноморье.
Встретили летящую навстречу венецианскую галеру.
– Откуда? Где османы?
– Фамагуста пала! – вместо приветствия и ответов прокричал с мостика её капитан.
– Как?! Когда?!
Его провели в каюту главнокомандующего, куда уже набились все флагманы эскадры.
