— Ни один мужчина не целовал меня добровольно больше пяти тысяч лет, — сказала она так тихо, что Вэн едва расслышал ее слова. — Я соглашаюсь на твое предложение, Лорд Джастис, родственник по крови Конлану и Мстителю.
— Нет! — Вэн наклонился, чтобы подобрать меч, и прыгнул к ним, но она решительно поднялась к потолку, крепко удерживая Джастиса. Когда они поднялись, Джастис снова поцеловал ее и сумел выбить рубин из ее рук. Она сжала его плечи, и казалось, ничего не заметила. Джастис поднял голову и посмотрел вниз на Вэна, и произнес одно слово.
— Брат.
Потом он снова наклонил голову к вампирской Богине, и они оба исчезли.
Вэн поймал рубин прежде, чем тот мог разбиться о каменный пол, и побежал к Эрин. Наконец свободная от порабощения Анубизы, Эрин упала на колени над телом сестры, которая, казалось, умерла истинной смертью. Она рыдала так сильно, что все ее тело дрожало, и пока он смотрел на нее, она закричала и метнула заряд энергии в Калигулу, ударивший его в каменную колонну.
Когда воин подошел к ней, девушка подняла голову и посмотрела сквозь него, ее лицо было залито слезами, а древняя сила драгоценных камней снова загорелась в ее глазах.
— Теперь мы убьем их всех, — сказала она, поднимаясь.
Он протянул ей рубин, соглашаясь.
— Теперь мы убьем их всех.
Когда она начала петь, вампиры стали взрываться волнами. На оборотней ее песня не действовала, поэтому Вэн преодолевал их с убийственной яростью, кромсая их серебряными кинжалами, кружась, чтобы уничтожить их, двух-трех за раз, выкрикивая решительный боевой клич.
— За Атлантиду! За Лорда Джастиса! За моего брата!
И вокруг него взрывались вампиры и умирали оборотни, пока он весь не покрылся свежей и запекшейся кровью, окруженный мертвыми и умирающими. И все-таки, он испытывал ярость и кромсал, ревел от страдания. И тут тишина проникла сквозь его ярость берсерка.
Он развернулся и осознал, что стоит в центре пещеры, окруженный лишь мертвыми.
Эрин стояла во весь рост, сияя так ярко серебряно-голубым светом, что ему пришлось лишь искоса посмотреть на нее. Дэйрдре все так же лежала у ее ног, а Калигула стоял перед ней на коленях.
Вэн побежал через помещение с мыслью защитить ее от мастера вампиров. Но она остановила его, подняв руку.
— Мне нужно это сделать, — заявил двойной голос Эрин и не-Эрин.
Он остановился и вытащил кинжал, сознавая ее потребность в мести, но не желая, чтобы ее душа страдала из-за еще одной смерти.
— Я приговариваю тебя к истинной смерти, Калигула из Рима. За те миллионы невинных, которых ты убил за тысячелетия. За твои отвратительные жестокости. За то удовольствие, с которым ты уничтожал жизни.
Она подняла руки, и в них появились сферы чистого света, размером с баскетбольные мячи, а Калигула съежился перед ней.
— Твоя сестра мертва, — презрительно насмехался Калигула, в последнем дерзостном акте. — Ты можешь жить со знанием того, что я насиловал ее тысячи раз, тысячью различными способами, после того, как обратил ее в вампира.
— Ты можешь умереть со знанием того, что Дэйрдре все еще жива, — ответила Эрин. Потом она резко опустила руки, и сферы чистой энергии пронеслись по пространству между ними, ударив его в грудь в тот момент, когда Вэн бросил свой кинжал четко, прямо в самое черное вампирское сердце.
Калигула закричал криком проклятых, которым он определенно являлся, и Вэн наблюдал, как тот сгорает изнутри, голубое пламя вырвалось из его рта, глаз, носа прежде, чем он, наконец, взорвался.
Вэн рукой обхватил Эрин за талию и рывком оттащил ее назад и в сторону от разлагающегося вампира, но она набросила щит, и ни одна капля мерзкой кислоты не коснулась ни их, ни тела ее сестры.
— Она, правда, жива? — спросил Вэн.
Эрин внезапно упала, вся ее сила и признаки Богини исчезли. Он поймал ее и рубин прежде, чем они ударилась о пол.
— Она по-настоящему не умерла, но так близка к этому, что это значения не имеет, — рыдая, ответила Эрин. — Я хочу остаться с ней до конца. Вэн.
Слабый голос прервал воина, собиравшегося ответить.
— В этом, может быть, нет необходимости.
Вэн рывком поднял голову и увидел Дэниэла, медленно приближающегося к ним.
— Я могу ей помочь, Эрин. Из того, что я слышал, тебе нужно принести рубин назад в Атлантиду.
Вэн поднял меч. — Как будто я доверюсь тебе снова, ты предательский…
Эрин рукой прикоснулась к его ноге.
— Он говорит правду, Вэн. Рубин бы дал мне знать о любых темных намерениях.
Он заколебался, не желая снова доверять Дэниэлу, но понимая необходимость поспешного возвращения в Атлантиду. Наконец, он кивнул.
— Ладно. Но мы вернемся, чтобы проверить ее. Если она…
— Я знаю, воин, — ответил Дэниэл, опускаясь на землю, чтобы поднять голову Дэйрдре на колени. — Я знаю. Теперь идите.
Эрин в последний раз поцеловала сестру в лоб, потом встала, сжимая Сердце Нереиды.
— Сейчас, Вэн. Что-то подсказывает мне, что нам нужно уходить прямо сейчас.
Ледяной ветер просвистел по пещере при ее словах, а Вэн улыбнулся.
— Замечательное выбрал ты время, чтобы показаться, Аларик. Не хотел пачкать руки?
Жрец, мерцая, появился во плоти и удивленно посмотрел на них. Его лицо было бледным и измученным, и он словно бы постарел на века за несколько последних дней.
— Я делаю то, что могу, Лорд Мститель. Могу я заинтересовать вас порталом в Атлантиду?
— Это самая лучшая мысль, которая у тебя появилась за долгое время, — ответил Вэн. — Но сначала нужно излечить тигра.
Он подвел Аларика туда, где лежал серьезно раненый, но все еще дышащий Джек, несмотря на множественные раны от когтей и зубов, из которых сочилась кровь. Аларик стал на колени и выставил руки над телом оборотня, и глаза Джека внезапно распахнулись, когда исцеляющий сине-зеленый свет замерцал над его телом, и там, где были раны, появилась нетронутая кожа.
Джек сел, держась за голову.
— Почему у меня такое ощущение, что я что-то пропустил?
Вэн протянул ему руку, чтобы помочь встать.
— Ты многое пропустил. Дэниэл тебе все расскажет. Узнай, что он сделал с Квинн.
Джек показал зубы.
— Он что-то сделал с Квинн?
— Это длинная история, а нам пора идти.
Вэн вернулся к Эрин и поднял ее с рубином на руки, потом в последний раз посмотрел на Дэниэла. Аларик призвал свою магию, появился портал, и они прошли через сияющий овал, который мог перенести их домой.
— Домой, Эрин, — прошептал он, когда она закрыла глаза. — Давай пойдем домой.
