Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
Тут не о сокрытии следов думают, а о быстроте воровства. Тем более они не думали о сокрытии следов, когда выезжали оттягиваться за границу. Они приехали наслаждаться и отдыхать от трудов обильных. Где уж им думать о сокрытии следов.
Однако, правоохранительная система там, в отличие от нашей, не была в состоянии полураспада. Она следила за выходцами из России, за появлением грязных российских денег у себя дома. Но следили не просто из любопытства, а для того чтобы использовать в дальнейшем. И использовали.
Описывая помощь, которую ему оказала Швейцарская прокуратура, Юрий Скуратов не акцентировал внимание на нескольких важных моментах. Прежде всего, то, что именно информация из этой страны послужила отправной точкой будущих громких расследований российской прокуратуры. Это во-первых. А во-вторых, то, что и далее без поддержки из-за рубежа российское расследование было бы невозможным. Из-за рубежа шла информация, предоставлялись документы и даже основные свидетели.
О свидетеле и поговорим. Вот как выглядело это, по словам того же Скуратова: «Госпожа дель Понте показала ряд дополнительных материалов по «Мабетексу», познакомила с Филиппом Туровером — самым важным свидетелем… по характеру — этаким «возмутителем спокойствия». Мы провели с ним разговор, и я понял — человек этот действительно знает очень много. Корни у Туровера — российские, мать у него русская, отец — испанец, один из лучших ученых-испанистов, под его редакцией выходили многие словари в России. Мы договорились, что он приедет в Москву и даст в прокуратуре России показания……
Через некоторое время в Москве появился Туровер и дал показания. Очень интересные, замечу, показания, очень убедительные, раскрывающие глубину воровства и коррупции кремлевской верхушки.
Показания Туровера, плюс показания других свидетелей, плюс бумаги, имеющиеся у нас на руках, дали возможность 8 октября 1998 года возбудить уголовное дело по «Мабетексу» [499].
«Дело это, думаю, — писал Скуратов, — можно причислить к разряду уникальных, в истории отечественной прокуратуры такого еще не было. Как по охвату лиц, так и по охвату места действия. Да и, пожалуй, еще и потому, что в центре событий неожиданно очутился Кремль — святая святых России» [500].
Что же касается Туровера, то тут даже сам Скуратов признал: «Туровер — личность неоднозначная. Янив коем разе не идеализирую его. Мне, например, до сих пор непонятно, почему он собрал гигантский архив, связанный с российской коррупцией.
Туровер. делал тщательные подборки документов на российских чиновников, классифицировал их. с каждого документа, попавшего ему в руки, снимал копию.
Копии подшивал в папку. Никто не знает точно, зачем он это делал, — знает, наверное, только он сам, мы же можем только догадываться; каждая бумага в этих папках — это свидетельство чьего-то греха, продажности, воровства, подлога. Папки {80} эти напичканы бумагами очень плотно» [501].
Все это здорово похоже на деятельность спецслужб, которые просто прикрывались Туровером. Именно спецслужбы обычно создают картотеки компромата, имея многих лиц, которые приносят информацию, классифицируют и анализируют ее.
Разведывательная служба обычно располагает хорошим аналитическим аппаратом. Иногда лучшим, по сравнению с другими ведомствами государства. Тем более что аналитики в разведке имеют доступ к секретной информации, да и задачи их анализа чаще бывают более сложными. А чем сложнее решаются задачи, тем вероятнее интеллектуальный рост лиц, их решающих. Кроме всего прочего, им нужно бывает нередко оценивать возможность дезинформации, выявлять скрытые помыслы иностранных государств. А это уже вершина аналитической деятельности.
«Работа над открытыми материалами, — писали в нашей стране еще в 1973 году, — когда она ведется высококвалифицированными специалистами, нередко позволяет сделать важные, далеко выходящие за пределы опубликованного текста выводы о стратегических возможностях противника и уязвимых местах его военной экономики. Постоянное вовлечение новых производств и отраслей непроизводственной сферы в обслуживание военного потенциала расширило возможности определения по косвенным данным не только его отдельных элементов, но и всего в целом.
Применяемые ныне в разведке научные методы сопоставления и обобщения отрывочных и разрозненных сведений, извлекаемых из открытых публикаций, а также современные технические средства накопления и обработки таких материалов обеспечивают быструю систематизацию и освоение огромной массы собранной информации. А ее уже несложно использовать для военно-экономических прогнозов и стратегических решений. Обработка и исследование подобной информации открыли колоссальные возможности для заимствования чужих идей в развитии собственной науки, техники, производства» [502].
Российская прокуратура (в лице Скуратова) была, по большому счету, исполнителем идеи, которая родилась за пределами нашей страны. Да, она (российская прокуратура) осуществляла важную и сложную работу, но, образно говоря, блокирующий пакет акций был у иностранцев. Они в любой момент могли сделать так, чтобы расследование было прекращено или даже с позором провалилось.
Мало того, знаменитая Карла дель Понте практически сделала все, чтобы келейное расследование, которое осторожно вел Скуратов, получило громкую и скандальную огласку. В своей книге Юрий Скуратов описывает это, правда, считая такое поведение своего швейцарского коллеги случайной ошибкой. Святая наивность!
Именно Карла дель Понте, вместо того, чтобы допросить предполагаемого взяткодателя по вопросам, которые поставила российская прокуратура, показала ему целиком все официальное письмо из России. А там был перечислен список лиц и организаций, которых подозревали в преступлении. «Я не думал, что так все произойдет, — счел необходимым отметить Скуратов, — для меня это было неожиданностью. Я-то писал это поручение для госпожи дель Понте, а попало оно к Паколли.
Паколли немедленно схватил это поручение, прыгнул в самолет и примчался в Москву» [503].
Кроме того, Карла дель Понте, выполнив поручение российской прокуратуры, позвонила Скуратову по обычному телефону, т. е. прошел вызов через много стран.
А речь шла о наличии за границей специальных счетов, принадлежащих российскому президенту и его дочерям. По мнению Скуратова, его телефон уже прослушивался и о разговоре стало известно в Кремле. Конечно, такое не исключено. Но международные переговоры через несколько стран часто вообще подвергаются автоматическому прослушиванию, если произносятся некоторые слова, среди которых почти наверняка есть имена первого российского президента и двух его дочерей. При этом прослушивать могли сразу несколько организаций разных стран. Об этом давно известно многим, и, вероятно, должна была знать госпожа-прокурор из Швейцарии.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
