Это в таинственных романах, уничтожая подлинные документы, властители оставляют в тайном хранилище книгу в толстом кожаном переплёте с медными застёжками, где записана вся «истинная правда». В жизни всё гораздо проще, никаких следов несостоявшейся семейной драмы не осталось…
ПОСЛЕСЛОВИЕ
События XVIII века научили русских государей ценить семейную жизнь. Чтобы русский царь, «защитник православной веры», уверовал в Бога, потребовалось вторжение в наше Отечество бонапартова воинства двунадесяти языков. Чтобы русские цари поняли, что семейная жизнь государя не только его личное дело или долг перед династией, но важнейший фактор устойчивости всей конструкции монархической государственности, живой пример для подданных, потребовалось целое столетие дворцовых переворотов и смут.
У императора Павла Петровича и императрицы Марии Фёдоровны было 10 детей. Собственно, с этого момента и можно говорить о возвращении в Россию понятия «царская семья». Эта семья имела все шансы стать дружной и крепкой — любящий и ответственный отец, заботливая и умная мать, прекрасные дети. Но вмешательство Екатерины Великой привело к отчуждению родителей и старших сыновей, отчуждению глубокому, преодолеть которое Павел не смог даже перед лицом смерти. «Ваше высочество, помогите!» — кричал он, обращаясь к Константину, будто забыв, что у сына, кроме титула, есть имя.
Кандидатуры жён для Александра и Константина были выбраны Екатериной без учёта мнения самих великих князей, и оба брака в целом сложились неудачно. Лишь под конец жизни добились семейной гармонии Александр и Елизавета, а Константин обрёл семейное счастье лишь в позднем морганатическом браке.
Трезво оценивая опыт минувшего, император Александр не мешал младшему брату Николаю, по отношению к которому он играл в некоторой степени роль отца, выбрать невесту себе по сердцу. И видимо, не случайно после того, как великий князь сообщил своему венценосному брату о своей избраннице, устроил ему встречу, ставшую наглядным уроком семейной жизни. Николай Павлович посетил Луи-Филиппа, будущего короля, а тогда герцога Орлеанского. «Я получил столь сильное впечатление от его семейной жизни, о коей ещё недавно я сам так мечтал, не отдавая себе в том отчёта, что попросил герцога Орлеанского позволение приехать через день проститься с ним и его семьёй. Он дал согласие, и я провёл ещё один день, можно сказать, наслаждаясь счастьем, поскольку мои первые впечатления от Нейи подтвердились; и с тех пор я решил в своей семейной жизни придерживаться усвоенных мною правил…» — рассказывал император по прошествии многих лет.
Начиная с Николая I русские цари уделяли своей семейной жизни не менее важное внимание, чем государственным делам. Впрочем, можно ли вопросы продолжения царского рода или воспитания будущего главы государства отделить от сферы политики?
Основы семейной жизни русских царей в XIX веке покоились на трёх китах: любовь, чувство долга и православная вера. Родители не препятствовали наследникам самостоятельно выбирать себе спутниц жизни (конечно, в рамках монаршего круга Европы, иные брачные союзы считались недостойными русского царского дома и России как государства). К тому же в новом столетии династические связи значили куда меньше, чем в прошлом. Поэтому и не возражал император Александр III, стремившийся к союзу с Французской республикой, против женитьбы своего старшего сына Николая (будущего царя-страстотерпца) на немецкой принцессе, к тому же внучке английской королевы.
Дети в царской семье всегда рассматривались как благословение Божие государю, его семье и России в целом. А потому их было много: у Николая I — семеро, у Александра II — восемь от первого (законного) брака и четверо от второго (морганатического), у Александра III — шестеро (из которых один умер в младенчестве), у Николая II — пятеро.
Воспитанию детей придавалось особое значение. Они учились в России, старшие сыновья — по индивидуальным программам, с учётом личных особенностей и склонностей каждого. Главными задачами воспитания было формирование чувства ответственности и долга перед Богом за свою страну и народ. Система воспитания складывалась постепенно и достигла своего совершенства при двух последних императорах.
Именно благодаря здоровому семейному духу, традициям воспитания и чувству любви Россия после 1825 года ни разу не сталкивалась с династическими кризисами, которые неотступно лихорадили её после смерти Петра Великого. И те ситуации, которые в XVIII веке приводили к кровавым драмам с тяжкими последствиями для династии и страны, в XIX веке разрешались тихо, по-семейному.
Первая глава этой книги была посвящена тому, как царь Пётр Алексеевич под давлением новой семьи и коррумпированного окружения расправился со своим сыном и законным наследником русского престола царевичем Алексеем. А вот как подобная коллизия разрешилась в XIX веке.
Император Александр Николаевич, которого благодарный русский народ величал царём-освободителем{49}, старался использовать своих родственников в качестве ближайших помощников и соратников. Далеко не все из них оправдали доверие государя как по деловым, так и по нравственным качествам.
Царь-реформатор на многое закрывал глаза. И на небезупречное в нравственном отношении поведение, и на деловую нечестность, в том числе и на факты откровенной коррупции, связанные с железнодорожным строительством. Почему? Потому, что и сам был небезгрешен — помимо официальной, у царя с 1866 года была ещё одна, вторая, тайная семья. После смерти императрицы Марии Александровны царь официально вступил в брак со своей любовницей Екатериной Долгоруковой и признал родившихся у неё детей законными (хотя и не членами императорской фамилии).
Окружение царя увидело в этом шанс отстранить от наследования престола законного наследника — цесаревича Александра Александровича. Он был человек прямого и строго нрава и не терпел как моральной нечистоплотности, так и нечестности в делах. Окружение отца наследник недолюбливал, многие либеральные реформы считал чрезмерными и несвоевременными. Брак царя с Долгоруковой (получившей титул светлейшей княгини Юрьевской) вызвал недовольство наследника и его супруги. Отдельные личности из окружения государя напрямую говорили ему о необходимости отстранения от престола цесаревича.
