Паваротти— «Nessun Dorma», БрайанАдамс— «Everything I Do, I Do It for You», Жан-МишельЖарр— «Oxygene».
1997 год — последний более-менее стабильный год. Последний, когда не происходит ничего. Президент и премьер — прежние, курс доллара болтается в валютном коридоре между пятью и шестью рублями. Денежная реформа проходит незаметно и безболезненно: в ходе деноминации старые тысячные купюры меняются на новые рубли, а монетные дворы полным ходом чеканят позабытые за перестроечные годы копейки. На музыкальной сцене прорывом года становится группа «Мумий Тролль» — ее лидер Илья Лагутенко возвращается в Россию из Лондона, чтобы доказать, что брит-поп можно взрастить на российской почве. Однако в целом русский рок и модная живая музыка считаются коммерчески бесперспективными. Рок-группы крутятся на региональных радиостанциях, играют в маленьких клубах и пользуются относительной популярностью только в родных городах.
За пару-тройку лет Москва выбилась в число концертных столиц мира. Для мировых звезд стало в порядке вещей ставить в график турне и Москву, и Петербург. «Железный занавес» был, считай, прорван, оставалось прорваться к ближайшим соседям. То есть если новости из Лондона и Нью-Йорка поступали регулярно и первой свежести, то, что творится у наших соседей, за Белгородом, никто в российских столицах и понятия не имел. Эту ситуацию смогли изменить только герои данной главы.
…
В конце 1980-х годов в Киеве существовало своеобразное художественное объединение под названием «Артель». В него входили три самые модные украинские группы — «Вопли Видоплясова», «Коллежский асессор» и «Раббота Хо».
Музыка «Воплей» была наиболее доступна массовой публике. Недаром уже их первое выступление в киевском танцевально-концертном зале «Современник» сделало группу знаменитой. Фишка «Воплей» была простой, как и все гениальное: язык. Потому что в то время на Украине на родном языке не пел никто.
Олег Скрипка: Ни для кого не секрет, что для русского уха украинский язык звучит смешно. Это такая смешная версия русского языка. Но по-доброму смешная. Мы абсолютно не идиоты, и мы умеем говорить на русском языке. Но и поем, и конферанс ведем на украинском — мы знаем, что это звучит смешно. И потом, для нас это было просто — украинский язык приятен для пения.
В тот момент Советский Союз переживал упадок. На Украине начали активно действовать сепаратистские политические силы. На какое-то время петь на украинском языке стало актуально. И многие роковые группы, которые пели на русском, вдруг перешли на украинский. Но мы в этой струе выглядели прилично — мы как пели про любовь, так и продолжали. А было актуально петь о том, что страна замучена москалями или еще кем-то. Потом, с независимостью Украины, это стало как-то неактуально. Внешних врагов не осталось, и надо было просто тупо строить собственную страну. Если уж это не получается — других виноватых нет. И на такие группы перестали обращать внимание.
Как известно, хедлайнер украинской рок-сцены родился отнюдь не на Полтавщине, а в Таджикистане. Однако бо́льшая часть его жизни была связана с Киевом, да и сама идея рок-н-ролла по-украински — киевского происхождения.
Олег Скрипка: Надо понимать, что Украина делится на Западную, Восточную и Киев. Западная Украина русскоязычную эстраду не воспринимает вообще. Восточная Украина никак не воспринимает украинский язык. И есть Киев — русскоязычная, но украинопоющая столица. Как я — говорю по-русски, а пою по-украински. Только «Вопли» могут гастролировать в любой части страны и собирать полные залы.
К концу 1980-х положение на Украине с концертами стало невозможным, и две из трех групп, входивших в «Артель», на долгие годы прекратили свое существование. «Воплям» повезло больше: их заметили и пригласили во Францию. Вместе с «Кино», «АукцЫоном» и «Звуками Му».
Олег Скрипка: Во Францию мы попали следующим образом: в декабре 1988 года мы выступали на рок-фестивале в Москве. Называлось все это «Рок — Сырок». На фестиваль приехало много европейских продюсеров. И люди из французской продюсерской фирмы, которая назвалась «Янус», встретились с нами и подписали контракт на концертную деятельность. Так в 1990 году мы первый раз выехали во Францию.
Вообще-то «Кино» и «АукцЫон» увидели Эйфелеву башню чуть раньше «Воплей». Обе группы съездили очень плодотворно. Так, например, «киношники» свели во Франции альбом «Печаль», а «АукцЫон» выпустил компакт-диск «Как я стал предателем». «Вопли» поехали позже, зато и задержались намного дольше.
Олег Скрипка: Самый первый концерт — это был крупный фестиваль не только рок-музыки, а вообще европейской музыки «Весна в Бурже». Очень крупный фестиваль. Мы там выступили, и потом нас возили по другим фестивалям и по концертным площадкам. В то время у власти были социалисты и Франция была социалистическим государством. Не знаю, как сейчас, а тогда культурные мероприятия субсидировались государством. Мэрии городов строили большие Дворцы культуры, и каждую пятницу там было запланировано культурное мероприятие.
Все это совпало с потеплением отношений с Советским Союзом. Украинский, советский рок — это было очень интересно и молодежи, и французским властям. Мы объездили очень много городов во Франции и даже захватили Италию со Швейцарией.
Вопреки сложившейся традиции участники группы «Вопли Видоплясова» за границей профессию не поменяли. Все годы, проведенные во Франции, Олег Скрипка и басист Александр Пипа играли постоянно, зарабатывали на жизнь музыкой и, надо сказать, не бедствовали, хотя и не роскошествовали.
Олег Скрипка: С нами все получилось неплохо. В нас проглядывались (и сейчас проглядываются) фольклорные корни. А для французского зрителя это очень понятно. Зрители понимали, что именно им предлагают: рок с народным налетом. Поэтому все и получилось.
Во Франции современная песенная традиция довольно бедна. Поэтому они очень открыты песенным традициям других стран. Они пресыщены англоязычной продукцией, и у них довольно сложные отношения с англосаксами. А ко всему советскому они тогда были, наоборот, открыты. Поэтому и возникло место для украинского рока. Страна распростерла нам свои объятия, и «VV» безбедно просуществовали во Франции целых пять лет.
Устроились музыканты действительно неплохо. Скрипка и Пипа жили в третьем квартале Парижа. Первый — это Лувр, второй — Елисейские Поля, а третий, где мэрия и Центр Помпиду, — это как раз «Вопли». Студия, в которой писалась «Музiка», тоже находилась неподалеку.
Олег Скрипка: Наш гитарист и барабанщик не выдержали и вернулись на Украину. А еще два музыканта группы «VV» адаптировались во Франции довольно быстро — это я и Александр Пипа. Мы просто женились на француженках, обзавелись семьями, квартирами, знакомыми и родственниками. И пригласили в нашу группу играть двух французов. Какое-то время группа существовала в интернациональном составе.
Супругу Олега Скрипки звали Мари. Однако это имя в альбоме «Музiка» не встречается. Через всю пластинку красной нитью проходит другое женское имя — бог его знает, откуда оно взялось. Еще в киевские времена «Вопли» веселили публику номером «Галю, приходь» — разухабистой версией «Highway to Hell» группы «AC/DC». Потом она вошла в пластинку «Крайна Мрий». На «Музiке» имя «Галина» тоже встречается, и не однажды. Может быть, дело в ностальгии?
