Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
Сам Визенталь упорно не желал покидать Вену даже после 11 июля 1982 года, когда бывший нацист, бежавший из тюрьмы, подложил к его порогу бомбу. В результате взрыва пострадал дом Визенталя, из окна соседнего здания вылетели стекла, но человеческих жертв не было. Власти приставили к «охотнику за нацистами» охрану, а сам он отвечал решительным «нет» всем, кто предполагал, что покушение и многочисленные письма с угрозами заставят его перебраться в Израиль. «Раз я ловлю крокодилов, я должен жить в болоте»,[598] – сказал Визенталь американскому юристу, насмешливо улыбнувшись.
Серж Кларсфельд как представитель более молодого поколения «охотников за нацистами» восхищался Визенталем и в августе 1967 года впервые встретился с ним в Вене. Тридцатиоднолетнего парижанина поразило то, что прославленный поборник справедливости вполне спокойно относится к канцлерству Кизингера – бывшего нацистского пропагандиста. Впоследствии Визенталь с осуждением отзывался о нашумевшей пощечине и других громких акциях Кларсфельдов. «У нас разные методы. Мы неодинаково смотрим на то, как нужно контактировать с противником, – заключает Серж. – Симон Визенталь поддерживал с властями хорошие отношения, а мы не вылезали из полиции».[599]
Кларсфельд по-прежнему ценит заслуги Визенталя как человека, боровшегося за привлечение нацистов к ответственности в пятидесятые и начале шестидесятых годов, когда многие военные преступники оказались на свободе или вовсе не были судимы. Но со временем у супружеской пары установились с ним напряженные отношения – во-первых, из-за вызывающей тактики Кларсфельдов (которую Беата применяла в том числе в странах Латинской Америки, критикуя их антидемократическое руководство и требуя выдачи бывших нацистов), во-вторых, из-за левой политической ориентации.
Визенталь, консерватор во всем, начиная с быта и кончая взглядами на общественное устройство, был убежденным антикоммунистом. Он осуждал власти социалистической Польши за то, что они «используют антисемитизм так же, как использовали веками, – для отвлечения всеобщего внимания от собственной некомпетентности и собственных преступлений».[600] Более того, Визенталь неоднократно заявлял, будто Варшава и Москва распространяют о нем клеветнические слухи и даже подделывают документы, обвиняя его во всех грехах: от содействия нацистам до сотрудничества с израильской разведкой и ЦРУ.[601]
Беата состояла с коммунистами в гораздо лучших отношениях: гордилась похвалами, регулярно получаемыми от правительства и прессы ГДР, писала статьи для прокоммунистического западногерманского еженедельника. Правда, при этом она тоже критиковала социалистические режимы за использование антисемитской пропаганды.
С годами идеологический раскол, наметившийся в стане «охотников за нацистами», становился все глубже.
* * *
Визенталь изначально считал, что его задача заключается не только в том, чтобы заставить фашистов ответить за свои преступления, но и в том, чтобы воздействовать на умы молодого поколения. Взаимосвязанность этих задач позволяла решать их одновременно. Разоблачение бывших нацистов, которое в случае успеха приводило к организации судебного процесса, служило лучшим орудием против послевоенной тенденции если не отрицать, то по крайней мере приуменьшать вину Третьего рейха перед человечеством. Когда довести дело до суда не удавалось, Визенталь довольствовался тем, что просто раскрывал имена конкретных людей, ответственных за трагедии, которые до сих пор казались слишком масштабными и абстрактными, чтобы вызывать эмоциональный отклик.
Ярчайший пример – розыск офицера гестапо, арестовавшего Анну Франк. Спектакль по мотивам ее дневниковых записей[602] был поставлен в Линце в 1958 году, еще до переезда Визенталя в Вену. Однажды вечером друг позвонил ему и сообщил, что в зрительном зале театра поднялась волна неприкрытого антисемитизма.[603] Как выяснилось, какие-то подростки во всеуслышание утверждали, будто дневник Анны Франк – фальсификация. С криками «Предатели! Лизоблюды! Жулики!» они разбрасывали листовки, в которых говорилось: «Евреи все выдумали, чтобы выжать из нас компенсацию. Не верьте ни единому слову! Нас обманывают!»
По мнению Визенталя, за этой акцией стояли бывшие нацисты и их симпатизанты, увидевшие серьезную угрозу в растущей популярности книги, благодаря которой слово «холокост» приобрело для читателей личностное звучание. Желая себя защитить, нацисты занялись «отравлением умов» молодежи.
Через два дня Визенталь встретился с другом в кафе, чтобы обсудить произошедшее в театре. За соседним столиком расположилась группа старшеклассников. Друг Визенталя поинтересовался у одного из них, что тот думает о дневнике Анны Франк.
– Анна Франк – вымышленное лицо, – ответил подросток.
– А как же ее записи? – спросил Визенталь.
– Они не доказывают, что она существовала. Их мог сочинить кто угодно.
Парень нисколько не смутился даже тогда, когда ему напомнили об Отто Франке, отце Анны, который выжил и впоследствии рассказал о депортации семьи в Освенцим. Именно оттуда Анну и ее старшую сестру Марго перевели в Берген-Бельзен, где они обе умерли, не дожив нескольких месяцев до конца войны. Анне было пятнадцать лет.
– А если эсэсовец, который арестовывал Франков, сам об этом расскажет, будет достаточно убедительно? – спросил Визенталь у подростка.
– Если сам – тогда да, – сказал старшеклассник, явно убежденный в том, что никогда не услышит такого признания.
Визенталь воспринял слова мальчишки как руководство к действию. На протяжении нескольких лет его изыскания не давали никаких результатов. Наконец он обратил внимание на упомянутое в приложении к дневнику имя бывшего сослуживца Отто Франка, который ходил в штаб-квартиру гестапо, пытаясь ему помочь. Тот человек разговаривал с офицером, арестовывавшим Франков, – эсэсовцем из Австрии. Фамилия, как запомнил голландец, содержала слово «серебро» – по-немецки «Silber». В венском телефонном справочнике Визенталь нашел номера нескольких Зильбернагельсов, служивших в СС, но это оказались не те люди.
Удача улыбнулась Визенталю в 1963 году, когда он приехал в Амстердам. В местной полиции ему дали копию документа двадцатилетней давности – телефонного справочника голландского гестапо. В нем было триста фамилий. В подразделении «IV B4, Joden»[604] (Joden – «евреи» на голландском) значился некий Зильбербауэр. Поскольку такие подразделения состояли в основном из полицейских, Визенталь связался с чиновником Министерства внутренних дел, который пообещал навести справки. Оказалось, что Карл Зильбербауэр, арестовавший Анну Франк, до сих пор работает в венской полиции.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
