Часть третья. Время вернуться
Глава 12
Спам нырнул в очередное воспоминание, правда, увидел всё происходящее глазами Монгола. Это давало надежду. Быть может, мутант устанет, запутается, и тогда…
Костёр прогорал, щедро отдавая тепло холодному ветру, радиоактивной земле и людям, греющимся его живым дыханием.
– Я не сталкер, – Монгол принялся ловко откупоривать банку с тушенкой, продолжая говорить. – Найду сына и тут же вернусь домой.
– Зона и есть дом. Ты пока этого не понял, но, однажды придя сюда, уже невозможно вернуться в мир живых.
– Да-да, я слышал все эти сопливые бредни вроде «кусочек Зоны останется внутри», «тебя потянет обратно», – усмехнулся Монгол и подцепил на кончик ножа немного содержимого банки, – что там ещё? Про сталкерскую судьбу и нелёгкую долю героя?
Собеседник лишь пожал плечами:
– Поверишь позже. Ты врастаешь в Зону с каждой минутой пребывания здесь. И скоро не останется Азата Хусаинова, будет лишь сталкер Монгол – часть Зоны.
– Скоро не останется тушенки, – усмехнулся Хусаинов, отправляя в рот очередную порцию мяса. Хищно поблёскивало в свете костра широкое лезвие ножа, которым он, словно лопатой, подцеплял куски говядины. Поняв, что собеседник не собирается продолжать своё философствование, Монгол вновь заговорил:
– Да что вы все такие бесхребетные-то! Готовы гнить на этом радиоактивном болоте, веря во всякую нелепую хрень.
– Это наш дом.
– Это огромное недоразумение с кучей полоумных, которые едут со всего света. Артефакты им подавай, мутантов… Один такой придурок промыл мозги моему сыну, убедил, что быть сталкером – предел мечтаний для мужика.
– Может, он и прав…
– Мужики все там, – Монгол указал на восток, где над макушками елей розовел, как свежая ссадина, рассвет грядущего дня.
– Мужики работают, воспитывают детей, обнимают любимых женщин. А тут – сборище неудачников.
– Выходит, и я – неудачник? Ты бы так не обобщал. Среди людей живёшь.
– А я прямой, как лом. Что думаю, то и говорю. Если вижу сопливый бред, то сопливым бредом и называю.
– У вас в Казани все такие… прямые?
Монгол с тоской посмотрел на опустевшую банку, немного помолчал, потом процедил зло, каждое слово с подсвистом пуская сквозь зубы:
– Кроме тех, кто детей в Зону заманивает.
Совсем рядом, за сплошным кустарником, захрустели сучья, и Хусаинов вскинул автомат, но тут же опустил – на поляну к костру вышел Шприц. Пришел, чтобы доложить, что всё готово к встрече гостей.
– Монгол, ты с кем тут разговаривал? – недоверчиво поинтересовался здоровяк.
– Да так, сам с собой…
Сталкер огляделся:
– Ты был прав насчёт Рамиля… Он вошел в тоннель. С ним трое наёмников.
– Спам и Медведь на месте?
– Да, ждут…
И Спам вспомнил этот рейд… Неделю спустя после событий в научном лагере они с Монголом вычислили, кто мог охотиться за часами со «слезой камня». Как выяснили – другой вопрос и явно отдельная история, но всё же в один не слишком прекрасный для него момент Монгол сообщил:
– Это Рамиль.
Позже Хусаинов рассказывал сталкерам, что он следил за наёмниками Барабаса, те вывели его на самого Сеню, а тот – на Рамиля, то есть Адепта.
И вот привычным составом они придумали план, как возьмут Рамиля и наёмников. План простой и действенный.
В подземных катакомбах на Проклятой Топи у служителей Хозяев был устроен своего рода лагерь. Место мало кому известное, скрытое за стеной аномалий. Годом ранее Монгол и Спам умудрились повоевать там против Хозяев и даже схлестнулись с их хвалёными «воинами», зомбированными сталкерами с артефактными сборками на поясах. Теперь Проклятая Топь пуста и безжизненна, а после очередного выброса ведущую к ней тропу затянуло аномалиями. Единственный путь оставался через подземелья научного лагеря, опечатанного и законсервированного.
