Асма-султан подносит чашку к глазам:
— Англичанки, судя по одежде.
— Боже мой! — восклицает Сибил. — Вы различаете такие тонкости?
Она сверлит Сибил своими черными глазами:
— Да, дочь моя.
— Две англичанки в моем прошлом? Наверное, речь идет о моей тете.
— В недалеком прошлом. Чашка насыщена временем, однако я приближаюсь к будущему.
— Возможно, кто-то из посольства?
— Близкая вам женщина? Простая сотрудница не появилась бы в моей чашке.
Сибил размышляет.
— Нет, мне в голову не приходят англичанки. Есть одна хорошая знакомая, но она итальянка.
Нетерпеливый тон Асмы-султан быстро меняется на смиренный.
— Ах, глупышка. Вы не видите свою жизнь с той ясностью, с какой она предстает на дне сосуда.
Уязвленная Сибил предлагает:
— Давайте лучше заглянем в будущее.
— Нет-нет. Мы не можем проникнуть туда, пока полностью не разберемся с прошлым. Смотрите, знаки этих женщин кончаются. Похоже, они вернулись в Англию.
— О Господи! Наверное, речь идет о гувернантках. В последнее время они играли существенную роль в моей жизни.
— Гувернантки?
— Ханна Симмонс и Мэри Диксон. Те самые, которых убили. Мы говорили о них на днях в доме Зухры-ханум.
— Ну конечно. Однако почему они присутствует в сосуде вашего прошлого? Вы, должно быть, хорошо их знали, раз они играют такую большую роль в вашей жизни?
— Ханну я вообще не знала, а с Мэри встречалась всего несколько раз. Мы обменялись с ней двумя-тремя словами. Полагаю, они появились в чашке, потому что их убили. Я помогала вести расследование этого дела. — В голосе Сибил звучит гордость.
— Понимаю. — Асма-султан на мгновение закрывает глаза. — Продолжайте, пожалуйста.
— Что ж. — Сибил медлит. — Кажется, две смерти взаимосвязаны.
— Но каким образом?
— Прежде всего обе девушки служили во дворце. К тому же их нашли в одном районе.
— Где же именно?
— Одну — в Шамейри, а другую — у Средней деревни.
— Эти два места находятся на приличном расстоянии друг от друга.
— Одежда Мэри каким-то образом оказалась в Шамейри.
— Понятно. Однако не исключено совпадение. Существует ли какая-то связь?
Сибил задумывается, вспоминает предостережения Камиля, однако решает, что лошадь уже все равно вырвалась из конюшни. Она о многом успела рассказать в доме Лейлы.
— Они носили один и тот же кулон.
— Почему это должно иметь какое-то значение? Наверное, они посещали одного и того же ювелира.
— Но там были тугра и надпись на китайском языке.
— Что за надпись?
— Мне очень жаль, ваше высочество, но я не помню. — Сибил расстроена. — Что-то о шелковом шнурке.
Последовало молчание, потом Асма-султан спросила:
— Весьма странно. Однако какое отношение к убийствам имеет кулон?
— Все не так просто, как кажется. Возможно, в нем спрятан секретный код, понятный заговорщикам. — Сибил старается не выдать волнения, но чувства переполняют ее.
Асма-султан тонко улыбается:
— Да, вот это поистине важно. Итак, две женщины формируют ваше будущее.
— О, я бы так не сказала, ваше высочество. Я всего лишь помогала в расследовании.
— Кто еще разделяет теорию о заговоре, в котором большую роль играет кулон?
— Это не моя идея. Так считает Камиль-паша.
— Кто он такой?
— Судья района Бейоглы, ваше высочество.
— А, сын Алп-паши.
— Вы его знаете? — взволнованно спрашивает Сибил.
Асма-султан удивлена.
— Я знала его мать. Вам нравится судья?
— Вовсе нет. — Девушка краснеет. — Камиль-паша, конечно, отличный следователь. Только он может докопаться до истины в этом деле.
— Понятно. И кого же судья подозревает в заговоре? Уже есть арестованные?
— Думаю, он пока еще не знает, кто совершил убийства. Мне представляется, Ханна и Мэри не участвовали в заговоре, так как между трагическими событиями прошло немало лет. Странно, что девушки носили один и тот же кулон.
— Простите, но мне все это кажется невероятным.
— Потому что я не умею правильно излагать факты, — грустно говорит Сибил.
Допрос Асмы-султан напомнил дочери посла о том, что она не сдержала обещания, данного Камилю. Теперь у нее исчезло желание узнать будущее. На патио ложится тень виллы, и шаль больше не греет девушку. Глядя на длинные тени, Сибил начинает беспокоиться. Не пора ли ей возвращаться домой?
— Ваше высочество, беседа доставила мне огромное удовольствие. Я весьма ценю ваше гостеприимство, однако мне пора возвращаться, чтобы успеть к ужину. Папа не любит, когда я опаздываю.
— Разумеется. Вы такая заботливая дочь. Сегодня к вам должен прийти судья, не так ли?
— Откуда вы знаете? — смущенно спрашивает Сибил.
— Вы упоминали о его визите на днях в доме Лейлы.
— Да, конечно. — Дочь посла улыбается и встает. — Я провела чудесный день. Большое спасибо.
— Прежде чем вы покинете нас, дорогая, я хочу показать вам кое-что.
Сибил следует за женой визиря к участку патио, скрытому каменной решеткой.
— Я покажу вам нечто необычное. Мало кто видел это. Один из протеже мамы был архитектором. Он сконструировал сооружение специально для матери. Ариф-ага, подержите Сибил-ханум.
Рядом с Сибил появляется евнух, сжимает ее руку стальными пальцами и в ожидании смотрит на Асму-султан. Сибил не по себе, она хочет поскорее уйти, однако евнух крепко держит ее.
— Не беспокойтесь, — мягко говорит женщина, скользя рукой по украшенному рисунком камню. — Видите этот рычаг? Стоит нажать на него, и случится нечто необычное.
Она тянет рычаг, и та часть пола, на которой стоят Сибил и евнух, начинает медленно с тихим скрежетом опускаться вниз. Евнух отпускает руку девушки. Она бежит к краю площадки и пытается ухватиться за уходящие от нее плитки.
— Разве не чудеса? Устройство позволяет женщинам гарема удить рыбу и купаться в море, не опасаясь посторонних взглядов.
Сибил цепляется за плитки, однако не в состоянии выбраться на поверхность. Теперь патио уже высоко над ней. Она видит силуэт Асмы-султан на фоне голубого неба. Дама все еще говорит:
— Вы можете плавать в полном уединении. Мама любила ловить там рыбу. Замечательно, не правда ли? Ей это напоминало пору отрочества, когда она была совершенно свободна. После смерти отца ее вместе с другими женщинами отправили в Старый дворец, где она прожила до конца своих дней. Мама признавалась мне, что больше всего тоскует по этому местечку.
