Небо, немного расчистившееся во время сражения, вновь затянули тучи, из них посыпался мелкий дождь.
– Как это… жутко, – сказала Саттия. – Корни и листья, тех сказителей, что поют о величии войны, надо притащить сюда… чтобы они посмотрели на все, понюхали… сволочи…
Она пошатнулась, и Рендалл ощутил нежданный прилив нежности. Он шагнул к девушке, мягко придержал ее за плечо, и почувствовал, что Саттия вздрогнула, точно от удара.
В озарении понял, что давно ждал этого прикосновения, хотел его, как и она. И заскрипел зубами, понимая, что, как император, он не может дать волю чувствам на глазах у всех, особенно в тот момент, когда еще не остыли тела сражавшихся под его стягом воинов.
– Я в порядке, – Саттия кивнула и слабо улыбнулась, именно для него – в первый раз с того дня, как они увиделись на берегу Теграта.
– Отлично, – Рендалл отпустил ее плечо, убрал меч в ножны. – Надо бы поблагодарить тех эльфов, что помогли нам.
– Если мне не изменяют глаза, трое из них идут сюда, – сказал Харальд.
И в самом деле, трое альтаро шагали через поле боя, выбирая места, где трупов было меньше. Двигались они поэтому не по прямой, а словно корабль, идущий галсами. Двое были высоки, как почти все из их народа, а третий казался рядом с ними маленьким, точно подросток.
– Это кто такие? – спросил подъехавший ари Рогхарн. – Что с ними делать?
– Похоже, союзники, – ответил Олен. – Не думаю, что с ними придется сражаться, но пусть твои будут наготове.
Таристер кивнул и развернул коня.
– Ха, а я знаю вон его, – удивленно сказала Саттия. – Самого маленького. Это же Лотис, тот самый, на которого мы наткнулись в Безарионе.
– Тот, что пытался меня убить? – уточнил Рендалл.
– Он, – подтвердила девушка. – Эй, Бенеш, ты где там? Иди, пообщаемся со старым соратником.
Но молодой маг так и остался стоять, прижав руки к лицу.
Олен пригляделся, и узнал в невысоком эльфе того, с кем сражался на постоялом дворе «Горный ручей». Тогда пришлось слегка проучить альтаро, а потом отправить его в Великий лес с сообщением для тамошних правителей.
Эльфы остановились в нескольких шагах, и один из них заговорил:
– Привет вам. Мое имя – Садиен тар-Роэс, и я рад, что наша встреча произошла после того, как вы повергли врага, угрожавшего всему Алиону.
– Не без вашей помощи, – ответил Рендалл, после чего назвался, использовав титул «защитник Безариона и земель Дейна», что был в обиходе во времена самых первых императоров.
Садиен тар-Роэс удивленно поднял брови.
– Многое изменилось в Безарионе за последнее время, – проговорил он. – Хотелось бы узнать, что мне донести до тех, кто правит Великим лесом. Что сталось с Харуготом, и чего желает новый владыка империи?
– Завтра, – сказал Олен. – Мы поговорим завтра. А пока есть смысл разбить лагерь и отдохнуть.
Затылком и даже скрытой под доспехами спиной ощутил горячее дуновение. Понял, что альтаро смотрят ему за спину, и сам невольно обернулся. Выяснилось, что Бенеш оторвал руки от лица и присел, прижав ладони к земле. От них побежала волна зеленого свечения, тусклого, еле заметного.
Трупы, до которых она доходила, начинали шевелиться, а кожа их – со страшной скоростью темнеть.
– Плесень, – сказала Саттия. – Она пожирает тела. Но так быстро…
Ближайшие к Бенешу мертвецы рассыпались прахом в несколько секунд, и пятна плесени появились на их оружии, снаряжении и одежде. А волна пошла дальше, и когда мазнула по ногам Рендалла, он не почувствовал ничего.
Заклинание действовало на мертвых, а не на живых.
– Это великое чародейство… – Садиен тар-Роэс выглядел потрясенным, и его спутники – тоже. – Владеющий такими силами может быть только самим посланцем Великого Древа. Неудивительно, что Харугот пал.
Краем глаза Олен заметил, что Саттия поморщилась.
Вслед за телами обращались в ничто кольчуги и шлемы, порты и плащи, мечи и копья. За зеленой волной оставалась голая земля с торчащими травинками, что походили на щетину.
– Смерть должна служить жизни, – проговорил Бенеш, глаза его пылали изумрудным огнем. – Каждая частица мертвого может породить живое… прах есть прах, но он состоит из семян…
Уничтожающая трупы волна прокатилась чуть ли не милю, и лишь затем погасла. Всех мертвецов она поглотить не смогла, но большинство из тех, кто пал сегодня, стали добычей плесени.
В их числе тар-Готиан, сельтаро, что покинул Мероэ ради Саттии, и гоблин в обруче с драгоценным камнем, чье тело использовал Тринадцатый.
– Я буду рад поговорить завтра, – повторил Рендалл, и командир отряда альтаро склонил голову.
– Мы уходим, – сказал он. – Встанем вон там, у опушки.
– Лотис, – окликнула Саттия. – Ты тоже приходи. Пока эти великие будут говорить о судьбах народов, мы поболтаем просто так.
– Конечно, приду, – и малорослый альтаро улыбнулся, немного устало, но вполне искренне.
Похоже, этот отряд пришел из Великого леса не для того, чтобы убить Олена.
Дождавшись, когда эльфы отойдут, Рендалл повернулся и взмахом руки подозвал ари Рогхарна.
– Разбиваем лагерь, – сказал он. – Вон там, поближе к городу. От необходимости хоронить падших мы благодаря Бенешу почти избавлены, но могилы все равно копать нужно. Да и о живых надо подумать. Позаботься, чтобы отправить гонца в Хаммельн, нам понадобятся тамошние лекари… До рассвета отдыхайте, а утром жду тебя у себя в шатре – решим, что делать далее.
– Да, мессен, – кивнул таристер.
Он ускакал, но тут же примчался ари Валн. Пришлось выслушивать длинное и пышное поздравление с победой, а затем отдавать приказы и командиру левого крыла. Покончив с этим, Олен увидел, что к ним движется группа белых гномов, а впереди шагает Ан-чи.
– Вот и он, – сказал Харальд. – Легок на помине. Хотелось бы мне знать, откуда у этого парня такие магические способности? Я вообще магов не очень жалую, а особенно тех, что прячут собственные таланты.
Хозяин Яшмового Трона выглядел усталым и словно уменьшившимся ростом, в глазах его читалось смятение. Вместо десяти тысяч воинов у него осталась тысяча, с собой он взял только десяток. Прочие начали сносить нетронутые заклинанием Бенеша тела сородичей в одно место.
Насколько уроженец Заячьего Скока знал обычаи гномов, они сначала похоронят своих, и лишь затем подумают обо всем остальном.
– Наш долг исполнен, – просто сказал Ан-чи, останавливаясь, а воины его свиты дружно ударили себя кулаком в грудь.
Металлический лязг прозвучал грозно, и вместе с тем печально.
– Мяу-у… – задумчиво протянул Рыжий, глядя на правителя гномов с нехорошим прищуром, и хвост его вопросительно изогнулся.
