Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
– Зачем делиться с вояками? – высказал он свое мнение. – Нельзя допустить, чтобы грушники перехватили инициативу. Это наша операция, нам и отвечать за результат.
* * *
– …я навсегда запомнил этот разговор со Сталиным.
В святая святых меня на этот раз допустили вместе со всеми. Петробыч поздоровался за руку, поинтересовался – как здоровье?
– Готов выполнить любое задание, товарищ Сталин, – отрапортовал я, чем вызвал одобрительный взгляд Лаврентия. Даже Меркулов несколько расслабился.
В кабинете присутствовали Молотов, Ворошилов. Они расположились за большим столом спинами к окнам. Подальше от них Маленков с неизменным блокнотом в руках.
Сталин ни словом не обмолвился насчет недопустимого опоздания с предоставлением добытых Первым материалов. Наоборот, он дал положительную оценку его работе, однако особый интерес Петробыча привлек последний пункт докладной наркома, в котором тот излагал предложение Майендорфа, касавшееся дальнейшей судьбы своего протеже.
Проведенный на Лубянке детальный анализ показал – возможность распоряжаться семейными счетами в швейцарском банке произвела на дядю Людвига неизгладимое впечатление и заставило всерьез задуматься о дальнейшей судьбе Алекса. Фронт уже не казался Майендорфу достойным местом для возможного жениха своей дочери. «Куцыми» он назвал также служебные перспективы, открывавшиеся перед Шеелем в штабе Зевеке, «даже если принять во внимание, что англосаксы ни в этом году, ни в следующем не отважатся переправиться через Ла-Манш». В доверительном разговоре он сообщил Еско, что в Управлении вооружений сухопутных сил довольны результатом «твоей командировки в Цюрих и Женеву, твоей требовательностью по отношению ко «гномам». Генерал напомнил Еско о былом увлечении межпланетными перелетами и предложил:
– А что если попытаться счастья у генерала Вальтера Дорнбергера?..
– Кто такой Дорнберегер? – поинтересовался Алекс.
– Руководитель ракетной программой Германии. Должность не велика, но в последнее время фюрер несколько раз интересовался, как идут дела у фон Брауна. – Генерал пояснил: – Вернер фон Браун является научным руководителем программы.
Затем дядя Людвиг веско добавил:
– Интуиция фюрера, Алекс, это наше главное оружие. Он никогда не ошибается. Мне кажется, что Пенемюнде – это самое подходящее для тебя место. Ты героически вел себя на фронте, у тебя за плечами четыре курса политехнического института. Как оказалось, одного из лучших в России… Рейх не вправе разбрасываться подобными кадрами. К тому же рейхсфюрер очень заинтересован в подробной и своевременной информации, касающейся этого «чуда-оружия». Ты меня понял, мой мальчик?
В своем отчете Первый докладывал, что Шахт нашел это предложение «дельным». Отправленный в почетную отставку, но сохранивший огромный авторитет во властных структурах Германии, дядя Ялмар согласился с тем, что для наследника рода Шеелей такой вариант можно признать оптимальным, и обещал замолвить словечко за Алекса.
– Что касается предложения рейхсфюрера, – прокомментировал Шахт слова Майендорфа, – от его предложения нельзя отказываться, однако я полагаю, у тебя, Алекс, хватит такта, чтобы решить, в какой форме и до какой степени ты можешь исполнить его просьбу.
* * *
Сталин долго раскуривал трубку, потом, расхаживая взад и вперед, заявил:
– Это предложение свидетельствует о том, что Закруткину доверяют. Значит, мы можем вывести его на очень серьезные вопросы, которые теперь решаются в Берлине.
Он сделал паузу, затем неожиданно резво повернулся и ткнул мундштуком в мою сторону.
– Что такое ракета? Вам, товарищ Трущев, известно, что такое ракета? Это тактическое оружие. Важнее внедрить нашего человека в германскую программу изучения атомного ядра. Я имел беседу с нашими учеными[54]. Они утверждают, что скрытая в атоме энергия огромна. Мы имеем дело с оружием будущего, и это направление никак нельзя упускать из вида. Будем считать это конечной целью работы Закруткина в тылу врага. Вы согласны, товарищ Трущев?
Этот миг я вспоминаю, как решающий в моей жизни. Внутри все трепетало.
Что лежало в подоплеке этого трепета?
Прежде всего, хитроумный расчет Лаврентия, решившего переложить на молодого выдвиженца ответственность за дальнейшую судьбу операции. Но главное – мое личное убеждение, что иного способа вывести Анатолия из-под удара не было. Я должен был рискнуть, невзирая на страхи и увертки Берии, на побелевшего, перепуганного до немоты Меркулова, пусть даже предлагаемое решение казалось невероятным, немыслимым по понятиям хотя бы трехлетней давности.
Я впервые ощутил благотворное воздействие согласия. Оно подсказало – судьба войны, пусть даже в какой-то микроскопической доле, решается здесь и сейчас. Решается мною. Значит, главное – быть самим собой. Если другого выхода нет, значит, надо вызвать огонь на себя.
Такое было время. Я бы не хотел, чтобы оно повторилось, но если оно повторится, пусть молодежь знает, что испытывал человек, решивший возразить Сталину.
– У меня, товарищ Сталин, есть сомнения, что такого рода указания помогут Первому выполнить ваше задание.
Петробыч предложил:
– Поделитесь вашими сомнениями, товарищ Трющев.
– Анатолий Закруткин прекрасно проявил себя во время операции «Наследство». Помог нам с Шеелем оторваться от погони. К сожалению, у него гуманитарное образование, а насколько мне известно, и ракетная программа, и программа по изучению атома требуют углубленных технических знаний. Первый заявлен нами как активный энтузиаст межпланетных перелетов. По легенде у него за плечами четыре курса Уральского политехнического института, так что его безграмотность скоро обнаружится.
– Что же вы предлагаете? – заметно помрачнел Петробыч.
– Отозвать Первого…
– Вы думаете, что говорите, Трющев?! – взорвался Сталин.
– Так точно, товарищ Сталин.
– О чем же вы думаете?
Берия замер, а на Меркулова было жалко смотреть. В тот момент мне стало окончательно ясно, что Всеволод Николаевич никогда не напишет хорошую пьесу. Не успеет. Помрет от страха или будет расстрелян за недостаток таланта. Но в любом случае со мной расправятся раньше, чем с Меркуловым.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
