– У людей вроде Горшкова планы есть всегда, – тихо произнесла Розамунда.
Она открыла свою сумочку, вынула из нее конверт и протянула его Эбби.
– Я любила Доминика. И я не верю, что он мог предать свою страну. Но я не одна такая. Прочтите это, – сказала она.
С недоумением взглянув на Розамунду, Эбби извлекла из конверта небольшую белую открытку – такую можно купить в любом почтовом отделении. На ней мелким почерком, черными чернилами было написано «Верь в Доминика».
– И кто это вам прислал? – спросила она.
– Понятия не имею, – ответила Розамунда. – Доставили это вчера. Дорогая марка, штемпель центральной почты Лондона. Подозреваю, что кто-то прочел статью в «Кроникл» в воскресенье, а в понедельник отослал мне вот это. Хотя смотрите: мой адрес и текст, похоже, написаны разными почерками.
Эбби подняла на нее глаза. Выражение лица Розамунды было решительным и энергичным.
– Верь в Доминика. Как по-вашему, что это означает? – спросила Эбби, возвращая открытку.
– Это означает, что он невиновен! – пылко заявила Роз.
Эбби заметила, что при этом ее кулаки сжались.
– Или же что так считает тот, кто это послал. – Мысли в голове Эбби кружились хороводом.
Розамунда сурово посмотрела на нее.
– С чьих слов мы знаем, что Доминик работал на КГБ? Со слов Горшкова? Он сам сказал, что не был его куратором.
– Но он знал его. Куратор Доминика, со слов того же Горшкова, умер более десяти лет тому назад, поэтому мы не могли поговорить с ним.
– Это очень удобно.
Плечи Эбби расслабленно поникли. Она понимала, что Розамунде отчаянно хочется, чтобы Доминик был невиновен в том, в чем его обвинили после смерти, но ее начало раздражать, что женщина эта не желает смотреть фактам в лицо.
– Роз, я согласна с тем, что статья Эллиота была рассчитана на сенсацию и что он общался с недостаточным количеством людей…
– Мне вы можете этого не говорить, – перебила ее Розамунда. – В мое время ситуация в журналистике была абсолютно другой. Информацию необходимо было проверять и перепроверять. А сейчас какой-нибудь старик подмигнет вам, на что-то намекнет – и это уже считается журналистским расследованием.
Она вздохнула и опустила глаза на конверт.
– Я всегда доверяла Доминику, – прошептала она. – Он не был предателем. Он был хорошим, очень хорошим человеком.
Эбби и самой хотелось, чтобы обвинения с Доминика были сняты. Точно так же, когда Ник рассказал ей о своей измене, она до последнего момента надеялась, что это просто глупая неуместная шутка. Как и Роз, она доверяла мужчине, которого любила, – вплоть до той минуты, когда увидела слезы в его глазах и по выражению его лица поняла, что он признает свою вину.
– Чего вы, собственно, от меня хотите, Роз? Зачем вы мне это показали? Ведь статья уже вышла и ущерб нанесен в любом случае.
– Мы должны разобраться, что это означает, – сказала Роз, повышая голос. – Доминик невиновен, и я хочу, чтобы вы помогли мне это доказать.
– Я?
– Не беспокойтесь, я вам за это заплачу.
– Но как я могу вам помочь? – растерялась Эбби. – Я ведь не детектив, я простой помощник архивариуса. Мне нужно разбираться с собственным разводом, предстоит делить имущество… Я бы и хотела помочь, полученное вами письмо очень интригует, но что я реально могу сделать?
Прежде чем заговорить вновь, Роз выдержала паузу.
– Как думаете, почему история «Последнего прощания» стала настолько популярной? Почему было продано так много копий этого снимка? – наконец сказала она, впившись в Эбби взглядом. – Потому что он олицетворяет надежду, – продолжила она, не дожидаясь ответа. – Любовь и надежду. И не важно, что это происходило в чьем-то туманном прошлом, каждому хочется верить, что кто-то на земле любит его так же сильно. Но если Доминик был советским шпионом, значит, и эта фотография, и наша любовь – подделка, ложь. А никому не хочется быть обманутым в любви.
– Мне вы можете этого не говорить, – пробормотала Эбби и взглянула на открытку в руках Роз.
– Эбби, прошу вас! Я сделала все, что могла, чтобы разыскать Доминика. У меня оставалось вот столько – Роз свела большой и указательный пальцы, оставив между ними малюсенький зазор, – сил и здоровья. В конце концов мои родители заставили меня прекратить поиски и отозвать поисковую группу. Они смогли меня убедить в том, что Доминик не хотел бы, чтобы я убивала себя ради ответов, которые никогда не смогу получить. Поэтому я и противилась вашему стремлению провести расследование его исчезновения. Я знала, что это бесполезно. И не только потому, что вы вряд ли что найдете, даже если на самом деле отправитесь на Амазонку, а потому, что вам его все равно не вернуть, что бы вы ни делали.
– Тогда зачем вы пришли сюда? – мягко спросила Эбби.
Розамунда снова взглянула на белую почтовую открытку.
– Потому что есть тот, кому что-то известно. И это не Горшков и не Эллиот, а человек, приславший мне открытку. Мужчина, которого я любила, погиб, но я должна доказать его невиновность.
Эбби посмотрела на нее, подумав, что на самом деле она должна доказать себе, что он ее действительно любил. Она искренне хотела, чтобы вера Роз в Доминика осталась непоколебимой, так как не понаслышке знала, каково это – ощущать себя преданной.
– У вас есть преимущество перед кем бы то ни было, – сказала Роз.
– Кем бы то ни было, кроме Эллиота.
Роз мягко улыбнулась:
– Вы напоминаете мне меня саму, когда я только начинала заниматься журналистикой. В вас чувствуется та же вера в силу правды.
Эбби кивнула, принимая этот комплимент.
– Нам бы только узнать, кто отправил эту открытку. Но как, черт побери, можно это сделать? На конверте стоит штемпель отделения WC2 – это Ковент-Гарден. Но оттуда отправляют письма сотни тысяч людей, это отделение одно из самых загруженных во всем мире!
– Возможно, отправивший это человек не хочет, чтобы его нашли.
– А графология? – не очень уверенно произнесла Эбби.
– Я бы не сказала, что мои контакты с ЦРУ на данный момент актуальны, – улыбнулась Роз.
Мимо них медленно прошла пара пенсионеров из Челси; их ярко-красные куртки смотрелись, словно два мака, колышущихся на ветру.
– Держу пари, что Эллиот кого-нибудь там знает, – сказала Эбби. – Мне кажется, что можно хоть с самим дьяволом станцевать, если у него есть то, что тебе необходимо.
Розамунда рассмеялась.
– Я встречаюсь с ним сегодня вечером, – сказала Эбби, отметив про себя, что вопрос о том, идти ли ей ужинать с Эллиотом, решился сам собой.
– Встречаетесь? Ну, видно, с этим у вас все в порядке, – заметила Розамунда.
