Книга Жизнь Рембо - Грэм Робб

Отношения по-прежнему представляли старое уравнение. Истеричный «ребенок» Верлен и практичый «взрослый» Рембо. Он ответил немедленно в отделение poste restante (до востребования) в Брюсселе, решительно настроившись внести дозу здравого смысла. В качестве дополнительного стимула он добавил угрозу:

«Дорогой друг, я получил твое письмо с пометкой «на борту». На этот раз ты не прав – очень не прав. Во-первых, нет ничего определенного в твоем письме: твоя жена либо приедет, либо она не придет ни через три месяца, ни через три года – кто знает?

Что же касается того, чтобы «сыграть в ящик», я тебя знаю. Пока ты будешь ждать свою жену и свою смерть, ты будешь метаться, беспокоя многих людей. Ты до сих пор не понял – ты, из всех людей! – что истерики были одинаково фиктивны с обеих сторон! Но именно ты, ты в итоге кончил неправильно, потому что даже после того, как я позвал тебя обратно, ты упорствовал в своем ложном чувстве. Ты думаешь, что жизнь будет более приятной с кем-то другим? Подумай об этом! Конечно нет!

Ты можешь быть свободным только со мной, и, поскольку я обещаю в будущем вести себя хорошо и глубоко сожалею о своем участии в неблаговидных поступках и поскольку я наконец все понял и нежно люблю тебя, если ты не вернешься или если не захочешь, чтобы я приехал к тебе, ты совершаешь преступление, и ты будешь жалеть об этом МНОГИЕ ДОЛГИЕ ГОДЫ, потеряв свою свободу и испытывая более жестокие проблемы, возможно, чем ты испытывал до сих пор. И когда ты будешь думать об этом, вспомни, каким ты был до нашего знакомства».

Верлен отметил смутную угрозу, но был не в том состоянии, чтобы им манипулировали. Он написал Матильде, сообщив, что он расстался с Рембо навсегда и покончит с собой, если она не приедет в Брюссель[461]. На следующий день убежденный, что она никогда не приедет, он все-таки решил не убивать себя. Он встретил приятеля, художника Огюста Муро, который и посоветовал ему отправиться в посольство Испании и вступить добровольцем в армию. Верлену пришло в голову, что это разумное решение[462].

В то же время он чувствовал себя виноватым, бросив Рембо в стесненном положении, и написал их общему другу полковнику Матушевичу, прося его пойти и убедиться, что с Рембо все в порядке. Затем он написал еще две записки самоубийцы – одну для Лепеллетье, другую для матери Рембо – и отправил письмо домовладелице миссис Смит, дав понять, что он вот-вот вернется в Лондон.

Предсмертная записка, адресованная мадам Рембо, вызвала впечатляющий ответ. Она писала с явным сочувствием к человеку, которого сделал несчастным ее сын, но она также писала как христианка. Древние истины были изложены в форме аксиомы, что выдерживает сравнение с главами «Одного лета в аду».

Как мог Верлен думать о самоубийстве, когда у него есть жена, ребенок и «святая» мать, которых он должен защищать?

«Убить себя при таких обстоятельствах – подлый поступок. Общество презирает человека, который умирает таким образом, и сам Бог не может простить такое большое преступление и отказывается от него.

Месье, не знаю, каким образом вы обесчестили себя Артюром, но я всегда предвидела, что ваша связь не закончится счастливо. Почему? – возможно, спросите вы. Потому что все, что не было одобрено и утверждено хорошими и достойными родителями, не может быть хорошо для их детей. Вы, молодые люди, вы издеваетесь и глумитесь над всем, но факт остается фактом, что опыт на нашей стороне, и всякий раз, когда вы не следуете нашим советам, вы будете несчастны. Как видите, я не пытаюсь льстить вам. Я никогда не льщу тем, кем я очень дорожу».

И Рембо, и его мать показали себя с лучшей стороны при общении с малодушным. Но люди с сильной волей, как правило, и создают ситуации, в которых они процветают. Благодаря Рембо Верлен снова стал писать стихи, и отчасти из-за него он намеревался обратиться к религии; но именно Рембо довел его до нынешнего состояния.

Заключительный акт драмы начался в понедельник утром, когда домохозяйка показала Рембо письмо от Верлена: по-видимому, он собирался снова вернуться в Лондон. Ответ Рембо неизвестен – наверное, потому, что он противоречит легенде. Даже для Рембо, кажется, страх общественного порицания был почти столь же мощным, как и любовь.

«Я видел письмо, которое ты прислал мадам Смит.

Ты хочешь вернуться в Лондон! Ты даже не представляешь, как они все примут тебя! И взгляды, которые мне будет посылать Андриё и другие, если увидят меня снова с тобой. И все равно, я буду очень храбрым. […]

Ты приедешь, не так ли? Скажи мне правду. Ты оценишь свою смелость. Надеюсь, это правда. Ты можешь положиться на меня. Я буду очень примерно себя вести».

Рембо написал это нервное письмо в полдень и вышел, чтобы отослать его. По возвращении он обнаружил телеграмму от Верлена (7 июля 1873 г.)[463].

Это было послание в десяти словах, которое предшествовало несчастливому финалу, предсказанному мадам Рембо:

«Поступаю добровольцем военную службу Испанию приезжай сюда Отель Льежуа, прихвати рукописи если возможно».

Рембо уехал из Лондона, как только получил телеграмму. Он сел в поезд на вокзале Виктории и к ночи пересек Ла-Манш. Он прибыл в Брюссель утром во вторник 8 июля.

Не было ничего неизбежного в «трагедии», которую обычно называют «брюссельским инцидентом»[464]. Главное действующее лицо, Верлен был вращающимся флюгером. Он был одновременно готов уехать в Испанию, вернуться в Лондон, ждать в Брюсселе, разобраться с родственниками жены, вернуться к Матильде, напиться и вышибить себе мозги. Он также хотел вернуть себе книги и рукописи, которые Рембо разумно отдал на хранение Вермершу.

Во вторник утром Верлен отправился в посольство Испании со своим приятелем Муро, только чтобы узнать, что испанская правительственная армия не привлекает иностранцев. Затем они вернулись в отель, где Верлена ждала мать.