— Кто может провести коронацию?
— Да хотя бы наш епископ, если его не убили ваши бандиты, — произнесла Ольга. — Здесь есть церковь, там вполне вменяемый настоятель, падре Родригу. Но вы ведь, наверное, не католик, Андрей?
— Нет.
— Неважно! — закричал Жоам. — Кого это сейчас интересует?! Так, Андрей, быстро повесь автомат на шею, вот так… Угонку держи как скипетр… Да откуда я знаю, в какой руке ее надо держать, черт возьми! Бери, в какую удобнее!.. Ну, давай в левую… Отлично! Да, ты бравый парень — тебя должны принять эти бараны…
Тем временем солдаты внесли в залу обоих убитых — Новински и Батишту.
— В центр кладите! — распорядился Жоам. — Руки не раскидывать! Когда вернусь, чтоб выглядели прилично! Все, идемте!
И мы двинулись. Впереди — Алварес, за ним — я. Рядом со мной, гордо держа голову, шла Ольга. Два солдата следовали позади. У меня на какой-то миг возникло ощущение, что сейчас состоится моя казнь.
— Не бойся, — вдруг сказала мне Ольга, пока мы спускались по лестнице на площадку между этажами. — Все будет хорошо.
Я тоже очень хотел так думать. Но сейчас обстановка была непредсказуемой, в любой момент события могли пойти в каком угодно направлении. Думаю, что мы все это понимали.
Жоам встал возле большого окна, в котором почти не осталось стекол. Подоконник располагался невысоко над полом — сантиметрах в тридцати. Окно это выходило как раз на разоренный двор. Сверху как-то очень странно смотрелся почти неповрежденный «Хаммер», зато вполне уместно выглядели сделавший свое дело бронетранспортер и зенитка с опущенным стволом.
Но в первые секунды я обратил внимание лишь на толпу людей, заполнившую двор и прилегающую к нему маленькую площадь, с которой совсем недавно Майк Новински с оптимизмом глядел в свое будущее через смотровые щели. Люди пялились на здание дворца со двора, из улочек и даже с крыш домов, располагавшихся в относительной близости. В основном черные. Чисто белых было не более десяти процентов, светлых мулатов — немногим больше. Толпа нестройно и, на мой взгляд, зловеще гудела. В толпе шныряли люди с оружием — это были остатки отряда из Тонга-Со. Возможно, они разносили информацию о том, что произошло во дворце… В нужной интерпретации, надо надеяться.
Снизу подбежал запыхавшийся солдат с мегафоном. Жоам взял мегафон, проверил — на наше счастье аппарат оказался вполне исправным. Затем ударом ноги выбил раму наружу и отскочил. Осколки стекла со звоном вылетели наружу. Снизу кто-то закричал — наверное, не обошлось без травм. Но зато гул народа стих. Алварес встал на подоконник и заговорил.
Свою импровизированную речь он произносил, естественно, на местном диалекте португальского. Я почти ничего не понимал, но люди снаружи, наверное, должны были понять. Голос Жоама, усиленный мегафоном, гремел и грохотал над двором и площадью. А сам Алварес, будучи оратором не иначе как милостью божьей, умел увлечь публику.
— Не нервничай, — вдруг сказала мне Ольга. — Повернись на минутку, тебе надо поправить кепи.
Она взялась обеими руками за мой головной убор и немного пошевелила его, не снимая.
— Вот так хорошо, — сказала она, убирая руки. — Все будет в порядке.
Мы были почти одного роста. На какой-то момент наши глаза встретились, и женщина улыбнулась. Сколько ей может быть лет? Она сказала, что вышла замуж за Батишту лет двадцать назад. Наверное, сама была тогда студенткой. Лет сорок есть, наверное. Или чуть больше. Хотя выглядит моложе… Черт, о чем я опять думаю, болван!
В этот момент Жоам как раз назвал мое имя — спутать я не мог, хотя и произносил он его на португальский манер — Андре. И не просто Андре, а «дьюке Андре» — вот я и титулом обзавелся.
— Вставай на подоконник, — сказала Ольга. — Пора.
Я несколько неуклюже поднялся и встал рядом с Жоамом. В животе было студено, ноги с трудом повиновались. Хотелось смыться отсюда как можно дальше… Жоам подвинулся в сторону.
— В центр вставай, — зашипела Ольга. — Не жмись к краю… Вот так.
— Подними угонку, — тихо сказал Жоам. — Не очень резко, но и не так, как будто в ней две тонны… Вот так…
Народ безмолвствовал. Мне стало страшно.
— Все в порядке, — послышался голос Жоама. — Вот так и стой…
И вдруг раздался чей-то одинокий вопль:
— Сарайва о рэй!
Я мог поклясться, что это кричал Франку.
— Опусти угонку и снова подними, — сказал Жоам.
Я повиновался.
— Сарайва о рэй! — теперь к Франку добавилсь еще три-четыре голоса. Обладателя одного из них я узнал — Балтазар тоже стоял в толпе.
— И еще раз, — скомандовал Алварес. — Дирижируй толпой, дирижируй, черт тебя возьми… Второго шанса не будет!
Я так и сделал. Как только символ власти взметнулся над моей головой в третий раз, «да здравствует король» уже кричали не меньше десяти человек. Я вдруг почувствовал, что губы у меня разъезжаются в улыбке. Дальше все пошло как по маслу. Я опускал и поднимал угонку, и с каждым разом меня приветствовало все больше людей. Наконец вся толпа, почти без исключений, все громче стала скандировать эту сакраментальную фразу.
— Отлично, отлично… — бормотал Жоам. — Теперь хватит, слишком хорошо — тоже нехорошо. Так, быстро повтори вот это: «Сарайва о индепенденте Контвигиа»! Возьми мегафон.
Толпа по инерции еще выкрикивала здравицу в мою честь. Я взял мегафон, помахал угонкой и рявкнул то, что сказал мне Жоам. Тем более, я отлично понимал, что говорю — слово «независимая» очень похоже звучит и на английском.
Рев восторга был мне ответом.
— Просто превосходно, — заметил Жоам. — Еще раз!
— Уууооааааа!!! — донесся ответ.
— Еще раз!
Эффект тот же.
— А теперь чуть посложнее, — сказал Алварес. — Кричи: «Сарайва о сеус ливрес повус!»
— Да здравствует ее свободный народ, — тут же перевела Ольга.
Жоам заставил меня дважды повторить без мегафона, чтобы я, чего доброго, не ошибся, и только после этого разрешил выкрикнуть новый лозунг.
Народу это тоже понравилось. Я произнес на бис.
— Хватит, — заявил Жоам. — Пора заканчивать.
— Пусть хоть спасибо скажет, — возразила Ольга.
— И то верно… Повторяй: Убригаду. Еу квирэй корретаменте.
Я чуть язык не сломал на этом. Но сказать на языке, немного похожем на португальский, «спасибо, я буду править справедливо» сумел. После чего прощально помахал рукой и собрался было уходить, но тут неожиданно застучали автоматные очереди. Алварес — и тот подобрался весь, как служебная собака, что уж про меня говорить… К счастью, оказалось, что это безбашенные нигерийцы решили устроить салют в мою честь.
— Может, стоит выпалить из автомата? — спросил Жоам.
