Следовательно, надо сматываться. Филатов всегда ощущал критические моменты, когда нужно делать ноги, и вовремя скрывался. Благодаря этому и жив до сих пор. Сматываться так сматываться. Такой вариант тоже просчитывался. Через час стартует малый грузовой рейдер «Какаду». Два человека экипажа. И со штурманом Чарли Вейманом у общительного Бронштейна сложились неплохие отношения.
Он прошел в бар, в котором пилоты обычно коротают за стаканом сока время перед отлетом, когда за спиной остался «диагност» со стандартной предполетной проверкой здоровья.
Так и есть – Чарли и капитан «Какаду» сидят и угрюмо цедят апельсиновый сок. Почему бы не подсесть к старому приятелю?
– Ну как, парни, – осведомился Филатов, прихватывая стакан с низкоградусным вином-желе. – Покидаете эту дыру?
– Ага.
– Нью-Таун, – мечтательно поцокал языком Филатов. – Рай. А нам еще неизвестно сколько торчать здесь.
– Не умрешь за два дня, – сказал капитан.
– Точно. Не умру. Если не сведут долги в могилу.
– Астронавт без долгов – все равно что рыба без плавников, – задумчиво протянул Чарли.
– О, пойду попрощаюсь с цыпой, – сказал капитан «Какаду», завидев длинноволосую блондинку, зашедшую в здание аэропорта, и тем самым облегчив задачу Филатову, который думал, как избавиться от него.
– Столько времени, – горько вздохнул Филатов. – Если бы не «снежная красотка», я бы сдох от скуки.
– «Снежная красотка»? – напрягся Чарли. – Тот тяжелый нейросекс?
– Ага. Приобрел перед отлетом. Суперштучка. Восемьсот кредов.
– Дороговато.
– А что поделаешь?
– Я не потяну.
– А что, хотелось бы?
– Не против.
– Ну, – задумался Филатов. – Триста кредов. Тебе по-приятельски. Наши-то все уже на мели.
– Триста?
– Ага.
– Ладно, пожалуй… Правда, стоящая штука?
– Еще бы. Но… Очень деньги нужны.
– Давай.
– Хрусты при тебе?
– Да.
– Пошли в туалет. Там хоть контролькамер нет. Вещь-то, сам знаешь, незаконная. Тяжелый сенсорик.
– Бред. Легкие сенсорики разрешены. Тяжелые – запрещены. Хотя почти одно и то же.
– Так не может быть, чтобы все разрешено. Что-то властям и запретить надо. Иначе какие они в задницу власти?
– Точно, браток. Ты мне нравишься.
В туалетной комнате было пусто. Они заперлись в кабинке, как два голубых, не нашедших лучшего пристанища. И там зарядом инъектора Филатов выключил второго пилота.
– Отдохни.
Потом начал приобретать его вид. Комп маскировочного комплексауже насосался достаточно информации о втором пилоте, о его движениях, о любимых фразах. Так что из туалетной комнаты вышел истинный Чарли, а не какая-то дешевая подделка.
Он уселся за столик. Подождал капитана.
– Ну как, проводил свою цыпу?
– Ага, – кивнул капитан улыбаясь. – Она плакала.
– По тебе?
– Нет, по двадцати кредам, которые я ей не доплатил.
– Алчная порода, – покачал головой Чарли-Филатов. – В Ныо-Тауне дают за интерес.
– За интерес и обслуга соответствующая. Ау цыпы дома весь комплекс сенсорусиления, все прибабахи. Нет, проституция ныне без техники – все равно что звездолет без эфироустановок.
– Это верно.
– Пора на старт. Пошли.
Вскоре Филатов сидел в кабине корабля, моля бога, чтобы кто-то не взломал туалетную кабинку. Впрочем, это не принято. Да и кабинка – это целая каюта, снабженная звукоизоляцией. Никто не полезет, если горит «занято», Очухается Чарли через семь часов.
– Старт разрешен, – произнес комп аэропорта. «Какаду» легонько тряхнуло, и он отделился от стартовой площадки, завис над аэропортом.
– Выход на орбиту, – сказал капитан.
И корабль начал карабкаться по небосклону.
Филатов молился, чтобы вывезла кривая. Через двадцать минут они будут вне досягаемости оборонных комплексов Ниагары.
– Оповещение наземной службы, – тревожно запульсировала красный светляк экстренного вызова…
* * *
– Профессора Честертона, – приказал Динозавр.
В углу появился еще один СТ-проем, и в нем – физиономия доктора Варгена – помощника профессора.
– Где Честертон?
– Ему стало плохо. После визита к вам он сообщил, что нуждается во врачебной помощи. Сейчас валяется под медколпаком. Нервный срыв.
– С ним можно переговорить?
– Пока нет.
– Отбой, – Динозавр повернулся к Пенелопе. – Запросите симптомы заболевания Кроуфорда.
– Сейчас…
Через несколько минут Пенелопа сообщила:
– Нервный срыв. Местная амнезия.
– Черт побери! – воскликнул Динозавр. Он еще не понимал, в чем суть, но нащупывал общие контуры, – Закрыть аэропорт! Запрещаю все вылеты!
– К исполнению, – пробормотал компьютер.
Вскоре пришло сообщение от главного диспетчера-координатора аэропорта – испуганного капитан-лейтенанта:
– Рейдер «Какаду», рейс Ниагара – Монтана. Отбыл в семнадцать ноль две.
– Кто на борту?
– Экипаж. Капитан Морис Филл и лейтенант Чарли Вейман.
– Приказ на посадку.
– Есть.
– При невыполнении – уничтожение.
– Есть, – капитан-лейтенант произнес последние слова как-то вяло.
– Вы в чем-то сомневаетесь?
– Никак нет, сэр.
– Исполняйте!
– Что там стряслось? – проворчал капитан. – Ладно, будем садиться.
– Вряд ли, – покачал головой Филатов.
– Что? – непонимающе посмотрел на него капитан. Молниеносный удар в точку на шее – и тело капитана обмякло. Еще заряд инъектора. Все, капитан не угроза.
– Ручное управление, – приказал Филатов.
Положение было неважным. «Какаду» находился в радиусе действия оборонного комплекса. То есть в любой момент от него могли оставить одно воспоминание. Душа Филатова отправится в иной мир. И накроется вся операция. Накроется такая информация!
Надо протянуть хотя бы несколько минут.
– Говорит «Какаду», – маскировщик сымитировал голос капитана. – Что произошло?
– Вылет запрещен. Меняйте курс.
«Какаду» был уже на высокой орбите и готовился выйти на разгонный вектор. Нехотя Филатов вручную начал сбрасывать скорость. Похоже, нерасторопное выполнение распоряжения не слишком взволновало наземные службы. Они знают, что никуда кораблю не деться.
