Что поделаешь? Мне осталось лишь разводить руками.
— Софья Адамовна, — стараясь сохранять спокойствие, сказаля, — опять вы за свое. Нельзя же быть такой упрямой. Заславского нет.
— Давно похоронен уже Заславский.
— Не просто видел, сам хоронил.
— Рассказывайте, как и когда это произошло, — потребовалаона.
Я рассказал версию про ограбление, чем привел Мархалеву врадостное оживление. Некоторое время она, шепча себе под нос, что-топодсчитывала, а потом закричала: ”Все сходится!” и возликовала: закрутилазабинтованной головой, задергала руками и ногами. Я испугался:
— Ах, Роберт, — пожаловалась она, — сейчас бы расцеловалавас, да не могу. Лежу, как мумия. Вы даже не знаете доказательства чему толькочто привели!
— Моему гениальному уму! Только что на ваших глазахпроизошло важное событие: я раскрыла преступление! Роберт, поздравляю вас! Выспасены! Теперь я все знаю!
Отчаяние охватило меня: опять она за свое. И на этот развзялась крепко, переломы и гипс ей уже не помеха. Заметив мое состояние,Мархалева сказала:
— Но это правда, Роберт, я раскрыла заговор Заславских,слушайте и восхищайтесь.
— Моим умом.
Глава 36
“Бедная женщина, — в который раз подумал я, — как сильнопомутился ее разум”.
— Роберт, как движется ваша теория? — неожиданнопоинтересовалась Мархалева. Услышав от нее хоть что-то осмысленное, яобрадовался и сообщил:
— Теория близка к завершению. Остались мелкие штрихи.
— А Мария интересуется ходом вашей работы?
— Конечно, — подтвердил я.
Мархалева злорадно усмехнулась и спросила:
— А раньше она вашей теорией интересовалась?
— Раньше она интересовалась работой своего мужа. Нет ничегоудивительного, что, потеряв его, несчастная женщина переключила свое вниманиена меня, давнего друга. Маша привыкла опекать, подбадривать, поддерживатьблизких. Без этого ей уже трудно обойтись.
— Сейчас вы измените свое мнение, — пообещала Мархалева. —Следите за ходом моей мысли. Заславский передает часть вашего открытия юнцу.Зачем? У меня есть ответ. Хотите послушать?
Я вяло согласился:
— Хочу.
— Чтобы юнец выступил раньше вас, осветив часть вашейтеории. Заславскому нужно было, чтобы вы расстроились и уехали с конференции.Он не хотел, чтобы вы выступали там со своей теорией. Юнец обнародовал частьвашего открытия, чем привел вас в отчаяние и сомнения. Роберт, вы оченьпредсказуемы, а Заславский вас хорошо знает.
Спокойствие начало меня покидать. Мархалева, конечно,больна, но это еще не причина трепать доброе имя моего покойного друга.
— Дорогая Софья Адамовна, — со всей возможной вежливостьюсказал я, — очень прошу вас не поминать недобрым словом моего покойного друга.
Она рассмеялась:
— Да с чего вы взяли, что он покойный? Не для этого он всезатеял, чтобы умирать. Если бы не Лидия, которая действительно покойная, бытьвам на том свете, дружок — не приведи господи.
— А Лидия здесь при чем? — изумился я.
— Благодаря Лидии я раскусила вашего подлого друга. Судитесами: Заславский помогал прятать ее труп. Зачем он так рисковал? Почему непобоялся впутаться в эту историю? Он, карьерист и эгоист, так возлюбил своегодруга? Так возлюбил, что ради него готов пойти на преступление?
Я был сам удивлен, но Заславский действительно оказалсяславным парнем: не испугался, не бросил меня в беде, поддержал в трудную минутуи словом и делом.
— Хорошо, — сказал я, — давайте вашу версию.
Мархалева важно изрекла:
— Лидия спутала Заславскому все карты. Он трудился непокладая рук. Развел с мужем Кристину. Отсоединил от вас Светлану. Не подпускалк вам Аделину. Натравил на вас Марию. Помешал вам встретиться с господиномШтерном. Знаете такого?
— Еще бы, его знает весь научный мир. Он спонсирует многиенаучные исследования.
— А вы в курсе, что господин Штерн очень интересуется вашейтеорией? Более того, он был намерен прилететь к закрытию конференции и кое-чтовам предложить. Думаете, я вру? Роберт, это легко проверить. Звоните ему.
Я был растерян, изумлен и не нашел, что сказать.Проницательная Мархалева догадалась:
— Что? Не знаете куда звонить?
Я признался:
— Понятия не имею.
— Еще бы, Штерн — величина. Он не раздает свои координатынаправо и налево. Ученые годами в очереди стоят, чтобы попасть к нему на прием.Но вам это удалось. Вы получили от Штерна очень выгодное предложение. Он пришелв восторг от вашей теории.
Мархалева не врала. Чувствовалось, она знает то, чего незнаю я.
— Штерн пришел в восторг от моей теории? — удивился я. — Нокак он о ней узнал?
— Вы сами ему сообщили. Год назад вы послали в егосекретариат общий принцип своего открытия. Видимо, оно действительно гениально,раз Штерн так заинтересовался теорией. Вы уже год ведете с ним тайныепереговоры. Штерн настойчиво зовет вас переехать в США, сулит фантастическоежалование, дает лабораторию.
Я был потрясен. Какую лабораторию? Зачем она мне? Ятеоретик. Я работаю с формулами. Я не умею работать с людьми. Мое дело — идеи.Испытания пускай проводят другие.
Разумеется, все эти доводы я привел Мархалевой. Не забылсказать и о том, что ее буйная писательская фантазия сослужила ей плохуюслужбу: я не знаком со Штерном. Даже не видел его никогда. И он меня не видел.
— Заблуждаетесь, — воскликнула она, кивая на прикроватнуютумбочку. — Откройте дверцу и возьмите с верхней полки письмо. Надеюсь, вычитаете по-английски.
— Читаю, — буркнул я и полез за письмом.
Судя по всему, оно было настоящим. И, если верить обратномуадресу, пришло действительно от Штерна. Пришло на почтовый ящик неизвестногомне номера. Я разволновался, когда же начал читать письмо и вовсе не знал, чтоподумать. Содержание меня сразило. Господин Штерн настойчиво звал меня (да-да,в строках письма я нашел свое имя) в США. Он действительно предлагал мнеприличное жалование. Он предлагал мне возглавить лабораторию, обещал щедроефинансирование какого-то проекта…
