В конце сентября 1940 года я был вызван в Главное командование сухопутных сил в Фонтенбло. Там я получил от обер-квартирмейстера Генштаба сухопутных сил генерал-лейтенанта Паулюса (впоследствии фельдмаршала) устный приказ о переводе нашего штаба к 1 ноября в Дрезден, а подчиненного нам штаба 2-й армии (командующий — генерал-полковник фон Вейхс) — к тому же сроку в Мюнхен. Нам было поручено руководить боевой подготовкой упомянутых выше вновь формируемых сорока дивизий. Этот приказ, поступивший к нам затем в письменном виде за подписью начальника Генштаба Гальдера, был выполнен в назначенный срок. Упомянутые сорок дивизий были введены в действие с самого начала нападения на Советский Союз.
В начале декабря 1940 года мой непосредственный шеф, начальник штаба группы армий "Ц" генерал-лейтенант Бреннеке получил от начальника Генштаба Гальдера оперативную схему — предварительный проект оперативного плана нападения на Советский Союз. Этот проект был передан ему на заключение. В середине декабря состоялось обсуждение этого плана у начальника Генштаба сухопутных сил генерал-полковника Гальдера с участием начальника штаба группы армий "Б" (командующий — фон Бок, ставка — Познань) генерала пехоты фон Зальмута и начальника штаба армейской группы "А" (командующий — фон Рундштедт, ставка — Сен-Жермен, близ Парижа) генерала пехоты фон Зоденштерна.
По возвращении от Гальдера мой начальник сообщил мне о предстоящей войне против Советской России и сказал, что разработка плана сосредоточения и развертывания в соответствии с утвержденным оперативным планом уже началась. Далее Бреннеке сообщил мне, что штаб группы армий Бока в Познани вначале будет по-прежнему осуществлять руководство всеми войсками, расположенными вдоль восточной границы, а затем, согласно оперативному плану, будет преобразован в группу армий "Центр". Позже наш штаб будет переименован в штаб группы армий "Север" и переведен в Восточную Пруссию. Группа армий Рундштедта, которая пока еще находится во Франции, будет впоследствии действовать в качестве группы армий "Юг" на южном участке Восточного фронта. Мне лично Бреннеке передал приказ от Гальдера немедленно направиться в Закопане, близ Кракова, для создания штаба 17-й армии, начальником которого я назначен тем же приказом. Эта армия должна была впоследствии действовать на Восточном фронте в составе группы армий Рундштедта.
До начала военных действий 17-й армии была поручена охрана границ вдоль верхнего течения реки Сан и по реке Буг, на протяжении примерно 600 километров. На самой границе стояли лишь два корпуса, состоявшие всего из четырех дивизий, рассредоточенных по фронту. Зато в 250–300 километрах западнее, в Верхней Силезии, был дислоцирован еще один армейский корпус, состоявший из шести дивизий. Значительное удаление от границы основных сил являлось общей тактикой германского командования, рассчитанной на то, чтобы скрыть от русских сосредоточение наших войск и ввести их в заблуждение относительно своих истинных целей.
Поскольку основной задачей армии являлась подготовка к нападению на Советскую Россию, командование ее в этот период уделяло основное внимание боевой подготовке войск и штабного аппарата.
В конце января 1941 года на основании переданного по телеграфу приказа начальника Генштаба Гальдера я был командирован в штаб группы армий Рундштедта в Сен-Жермен, близ Парижа, для участия в военной игре. В ходе игры отрабатывалось "наступление из Румынии и южных районов Польши на Киев и далее в южном направлении". Заданная обстановка предусматривала участие румынских войск и в общих чертах соответствовала полученному позднее плану развертывания, о котором я скажу ниже. Ведущим был начальник штаба группы армий Рундштедта. Участие в этой игре принимали: сам Гальдер, начальники штабов 6-й армии (полковник Гейм), 11-й армии (полковник Велер), танковой группы Клейста (полковник Цвиклер), а также несколько генералов 1-й танковой группы. Игра проводилась с 31 января по 2 февраля 1941 года в квартире штаба группы армий Рундштедта. В результате участники единодушно пришли к выводу о необходимости максимального сосредоточения танковых сил. В начале февраля, после моего возвращения из Франции, в Закопане прибыл вновь назначенный командующий 17-й армией генерал пехоты фон Штюльпнагель (Генрих), до этого возглавлявший комиссию по перемирию с Францией.
Примерно в то же время штаб группы армий Рундштедта получил первый приказ о развертывании по плану "Барбаросса". Так был назван план подготовки нападения на Советский Союз. В штабных документах 17-й армии я в целях сохранения строжайшей конспирации обозначил этот план условными цифрами; название "Барбаросса" употреблялось только в исходящих документах, направляемых в вышестоящие инстанции.
Этот первый приказ о развертывании ставил главным образом исходные задания по разведке и по проведению других подготовительных мероприятий, как то: наведение мостов, строительство дорог и т. д.
Затем поступили указания от генерал-квартирмейстера Генштаба сухопутных сил по вопросам снабжения в ходе наступления. Согласно этим указаниям, склады следовало перенести как можно ближе к русской границе для обеспечения намеченного наступления.
В середине февраля 1941 года по приказу Рундштедта, который все еще оставался во Франции, командованию 17-й армии была придана рабочая группа от штаба 6-й армии, также находившегося во Франции. Эта труппа должна была провести организационную подготовку развертывания 6-й армии, которая, как и намечалось, действовала впоследствии под командованием фельдмаршала фон Рейхенау в составе группы армий Рундштедта на Восточном фронте, севернее 17-й армии. Эта группа, возглавлявшаяся начальником оперативного отдела штаба 6-й армии полковником Вёльтером, работала под моим наблюдением как отдел нашего штаба. Таким образом, у противника должно было создаться впечатление, что нашей задачей по-прежнему является лишь оборона границы.
В середине апреля 1941 года в штаб 17-й армии поступил окончательный приказ о развертывании по плану "Барбаросса". Одновременно Рундштедт со своим штабом был переведен из Франции в Тарнов (Польша).
Полагая, что этот приказ о развертывании ныне известен советским инстанциям, я не буду останавливаться здесь на этих аспектах плана "Барбаросса".
Таким образом, если до того момента с военной точки зрения речь шла лишь о подготовке нападения на Советский Союз, то теперь были даны конкретные указания об осуществлении этого плана. В этой связи я хотел бы откровенно сказать, что на основании всех подготовительных мероприятий, проводившихся с июля 1940 года, и моему тогдашнему начальнику, командующему 17-й армией генералу пехоты фон Штюльпнагелю (Генриху), и мне самому, и другим уже в апреле 1941 года было абсолютно ясно, что дело идет к новой агрессивной войне. Это подтверждали все описанные выше подготовительные мероприятия: переброска войск с Запада на Восток, формирование многочисленных новых частей в самой Германии, необычное размещение войск вдоль восточной границы в тот период, когда на самой границе находились лишь незначительные силы, а основная масса войск была оттянута на 200–300 километров к западу. Об этом свидетельствовали, наконец, и оперативная схема, составленная Главным командованием сухопутных сил в декабре 1940 года, которая предусматривала выход на дальние рубежи в глубине России, и военная игра в Сен-Жермене, главным содержанием которой являлись захват Украины и боевая подготовка войск, носившая ярко выраженный наступательный характер, и методы маскировки и дезориентации противника. Последним звеном в этой цепи явился апрельский приказ о развертывании, подтвердивший, что ближайшие цели наступления находятся уже в глубине советской территории, как это и было предусмотрено в упомянутой оперативной схеме Главного командования сухопутных сил.
