Обри Махаллан и Венера Фаннинг ухватились за ремни на противоположных стенах. Обе держали в руках сабли, направив их друг на друга. Лицо Венеры перекосилось от ярости.
— Включи ее! — кричала Венера. — Включи сейчас же!
Обри молча покачала головой.
Хайден, кувыркаясь, свалился в комнату.
— Что происходит? — Он направился к Обри, но она уклонилась.
— Не подходи.
— Не подходи?.. Что происходит? — Хайден слишком устал и настрадался от боли, чтобы ловить ее.
Венера показала на свой повисший в воздухе индикатор, горевший ровным светом.
— Она не желает ее включать! Защиту Кандеса! Отключить согласилась, а снова включать отказывается. Открыла ворота для своих дружков за пределами Вирги. Хочет впустить их сюда.
— Обри? — Он посмотрел на нее, но она не ответила и отвела глаза.
Мог бы и сам обо всем догадаться. Только теперь Хайден понял, что всю прошлую неделю она много раз делала ему намеки, но он был настолько поглощен идеей найти компоненты для нового солнца Эйри, что не обращал внимания на то, что говорила Обри. Она сказала, что ее не посылали в Виргу, чтобы войти в Кандес, но тут же, на одном дыхании, добавила, что убийца, спрятавшийся у нее внутри, прислушивается к каждому слову, чтобы не позволить ей раскрыть истинную цель ее миссии. Он должен был насторожиться, почувствовать неладное; но ему не хватило ума, чтобы все понять.
— Мне жаль, — сказала она тихим, дрожащим голосом. — Если я включу защиту, то умру.
— Тебя послали, чтобы принести в Виргу Искусственную Природу. Вот о чем ты не могла мне рассказать.
Она кивнула.
Думай быстрее, приказал он себе. Что делать — попытаться остановить это? Или встать на сторону Обри?
— И что теперь? Что случится, когда ты их впустишь?.. Кого ты впустишь?
Теперь она посмотрела на него, и на ее выразительном лице проступила печаль.
— Первыми придут миллионы призраков, — сказала она. — Бесплотные искусственные разумы и пост-люди наводнят Виргу, сделают ее своей игровой площадкой. Они жаждут ресурсов. Они преобразуют все, до чего доберутся, все и всех. Когда трансформация случится, ваша реальность исчезнет. Стены Вирги исчезнут. Солнца, тьма, города и корабли… Их сотрут виртуальные пространства. Великолепная, райская красота окружит всех, каждого мужчину, каждую женщину, каждого ребенка. Изменится все и вся. Кроме самой Вирги. Все, что вы знали, уйдет, заменится фантазиями, ставшими реальностью.
Венера вздрогнула.
— Мы не переживем этого. Обри покачала головой.
— Такими — нет, — сказала она. — Ваши надежды и мечты — какими бы они ни были — безнадежно устарели. Вам понадобятся новые. Новые стимулы, чтобы жить. — Она горько усмехнулась. — И это — единственное, чего не сможет сделать для вас система.
— Нет! — Венера оттолкнулась от стены и пронеслась через комнату. Не успел Хайден добраться до них, как две женщины сошлись в схватке. Один за другим Венера наносила противнице удары, которые Обри пыталась парировать. Хайден вскрикнул, увидев, как клинок Венеры вошел в тело Обри под левым плечом.
Возлюбленная Хайдена, оружейник «Ладьи», отпрянула, истекая кровью.
Он снова закричал и прыгнул, но слишком поздно. Венера выругалась и оттолкнулась от обмякшей Обри. Достигнув угла, она нырнула за него и посмотрела на Хайдена широко открытыми глазами.
Он обнял Обри и повернулся так, чтобы удар о стену приняла на себя его спина. Она дергалась в его руках, и с каждым вдохом из раны выходила струйка крови.
— Мне… жаль… Я слишком боялась…
— Тише, — сказал он, поглаживая ее волосы. — Это не твоя вина. Это они виноваты, что сделали тебя такой, а потом осудили за то, что ты другая.
Она закрыла глаза и захныкала.
— Тише. — Он снова привлек ее к себе.
— Нет. — Обри оттолкнула его. — Нет! Отпусти меня. Отнеси к командному зеркалу. — Она указала на гладкий прямоугольник на потолке.
— Не двигайся.
— Нет. Позволь… — Она вывернулась и впилась в него взглядом.
— Позволь мне победить их.
Мостик завалило песком. Воздух пропитался дымом. Оглушительные взрывы сотрясали стойки; иллюминаторы были разбиты. Чейсон вцепился в подлокотники кресла. Солнце проснулось, и «Ладья» разваливалась у него на глазах.
— Готово, сэр! — Трэвис держался ногой за трубу; одна рука висела на перевязи, другой он пытался удержать разваливающийся пульт.
Сил не осталось. Усталость давила на плечи. И не важно, что противник может захватить радары. Что они будут с ними делать? При условии, конечно, что Обри Махаллан выполнила свою работу. А если не справилась? Мысль эта доставила некоторое беспокойство, но он не мог сейчас сосредоточиться на абстрактном и вместо этого хмуро смот-
рел через разбитое стекло иллюминатора на массивный силуэт дредноута, который поворачивался, чтобы нацелить на крейсер свои самые большие орудия.
Все, чего я хотел, подумал он с иронической улыбкой, это избавиться от него.
Поворачиваясь, дредноут выставил вдавленную часть корпуса, ту, где в него что-то ударило. Солнце осветило темный борт, и Чейсон увидел, что броня у основания вмятины раскололась, и там зияет треугольная дыра.
— Подождите секунду, Трэвис. — Адмирал нахмурился, потом потянулся за переговорной трубой.
— Ракетные батареи один и два, вы на месте? — прокричал он.
— Так точно, сэр. Что нам делать, сэр?
— Не спешите удирать. Здесь вы — легкие мишени. У меня есть план. Приготовьте ракеты.
— Сэр!
Он повернулся к Трэвису, который наблюдал за ним, вскинув бровь. Оператор и сигнальная команда также смотрели на него с открытыми ртами.
— Станьте к штурвалу, — сказал он Трэвису. — Двигаться мы еще можем. Пойдем на таран.
— Э… Понимаю. — Трэвис выглядел слегка разочарованным. Чейсон рассмеялся.
— Нет, не понимаете. Мы ударим его вон там. — Он указал на вмятину. Трэвис заулыбался.
«Ладья» ушла с линии огня, стреляя по линейным кораблям Формации. Противник не отвечал, опасаясь повредить дредноут.
Корабль застонал на повороте. Трэвис направил крейсер на противника.
— По крайней мере один раз они в нас точно выстрелят. Чейсон пожал плечами.
— У вас есть предложения получше? — Трэвис не ответил, а просто дал полный вперед. Адмирал услышал завывание двигателей, выходящих на полную мощность. — Если хотите сойти, — обратился он к сигнальщикам и оператору, — сейчас самое время. — Никто не сдвинулся с места. — Хорошо.
Пробитый, роняя куски брони, крейсер в последний раз набирал ход. В воздухе было полно дыма и осколков, тел и неразорвавшихся снарядов. Все это пролетало мимо. Какая глупость. Он не знал, относится ли это к вторжение Фалкона или к его собственной попытке помешать врагу.
