Дверь комнаты для пациентов отворилась, и в рабочий кабинет вошел Селим. Он должен был находиться возле Саддина, пока его не сменит Беатриче.
– Что-то с Саддином? – обеспокоенно спросила Беатриче.
Старый слуга покачал головой.
– Нет, госпожа. Он все еще спит глубоким сном.
– Что же тогда? – спросила Беатриче.
Она заметила, что ему есть что сказать ей. Переминаясь с ноги на ногу, Селим в беспокойстве окидывал взглядом комнату.
– Тысячу извинений, госпожа, – начал он, запинаясь. – Я не хотел подслушивать, но стены очень тонкие, а вы и мой господин говорили очень громко, и я кое-что услышал.
– И что?
– Госпожа, простите, пожалуйста, моего господина. Он еще слишком молод и еще никогда не любил по-настоящему. Когда вы неожиданно исчезли, он не находил себе места и даже хотел обратиться к солдатам, чтобы отправить их на ваши поиски. Не ел, не пил. И мне известно, что даже плакал. Сам он, конечно, никогда не признается в этом, и если бы узнал, о чем я рассказал вам сейчас, наказал бы меня самым строгим образом, но… – Старый человек доверчиво и открыто посмотрел на Беатриче. – Простите, пожалуйста, его за гнев. Он действительно любит вас.
Беатриче улыбнулась. Его слова тронули ее. Он заботился об Али как отец, хотя тот иногда обходился с ним довольно грубо.
– Но почему же он не может сам сказать об этом?
– Я знаю, он немного неловок, – ответил со вздохом Селим. – Но, пожалуйста, отнеситесь к этому с пониманием. С тех пор как умер отец, для него не существует ничего, кроме науки. Он настолько погрузился в свои книги и разнообразные исследования, что совсем забыл о других сторонах жизни. Сожалею, что должен говорить об этом.
Беатриче тепло пожала руку старого слуги.
– Спасибо тебе за искренние слова. Я обещаю, что прощу Али. А теперь ступай и успокой своего господина, ты ему сейчас нужен. Я посижу с Саддином. Если мне что-нибудь понадобится, я позову тебя.
Селим, поклонившись, вышел из кабинета. Беатриче направилась в комнату для пациентов. Саддин неподвижно лежал на кровати. Лицо его было белым как мел, но дышал он спокойно и равномерно. Может, все обойдется. Так хочется на это надеяться!
ХVII
Конечно же, Али не смог выполнить своего намерения «даже пальцем не шевельнуть ради Саддина». Мысль о том, что Беатриче, пусть на мгновение, останется наедине с этим опасным кочевником, не давала ему покоя, и он не спускал глаз с обоих, непрерывно дежуря у кровати больного. Так он стал свидетелем того, как кочевник очнулся от опиумного опьянения и ясное сознание вновь вернулось к нему.
В последующие дни Али с неподдельным удивлением наблюдал за улучшением здоровья Саддина. Швы постепенно заживали, а лицо обретало свои естественные краски. Но особенно его поразило то, что однажды вечером, по прошествии не более двух недель после операции, войдя в комнату для пациентов, он обнаружил кочевника стоящим у окна.
– А я и не знал, что ты уже встаешь, – сказал Али и с беспокойством огляделся. – Где Беатриче?
Похоже, Саддин не понял причины паники Али и повернулся к нему.
– У вас нет повода для опасений, она еще жива, – сказал он с издевательской усмешкой. – И очень устала. Поэтому раньше ушла к себе.
– Не мудрено. Она день и ночь дежурила у твоей постели, почти не спала и совсем мало ела. Не каждый выдержит такое напряжение, – прошипел он кочевнику и в следующий момент рассердился сам на себя. Ведь он решил вести себя холодно и равнодушно, чтобы Саддин не почувствовал его слабое место. Али взял себя в руки и расправил плечи. – Мне очень жаль. Боюсь показаться невежливым, но сейчас мне лучше уйти.
– Нет, останьтесь, – задержал его Саддин. – Это хорошо, что мы наедине. Я должен поговорить с вами, Али аль-Хусейн.
– И о чем же будет речь? – спросил Али, еле сдерживая приступ ревности. Он с удовольствием вцепился бы в глотку этому мужлану, этому черту в образе ангела. – О том, как вы друг с другом проводили ночи, а утешившись, ты выполнил бы мой заказ?
Саддин с осуждением покачал головой.
– О Али аль-Хусейн! Разве с вами невозможно поговорить спокойно, как мужчина с мужчиной? Разве я не вернул ее вам? Кроме того… – Язвительная усмешка появилась на его лице. – Насколько мне известно, я не отбирал у вас того, что вам никогда не принадлежало. Беатриче – свободная женщина. Я не принуждал ее.
Али чувствовал, что кочевник ведет с ним игру, наслаждаясь тем, что провоцирует и мучает его. То была игра кошки с мышкой. Он кипел от ярости.
– Давай скажи, чего ты хочешь, прежде чем я приволоку тебя за твои длинные волосы на расправу к палачу, – со злобой сказал он. – Я уже с нетерпением жду того дня, когда ты наконец получишь справедливое возмездие. И если тебе отрубят голову, я лично позабочусь о том, чтобы этот день был обозначен в календаре как праздничный.
Саддин рассмеялся. Этот смех разозлил Али еще больше. Он готов уже был пустить в ход кулаки, но кочевник заговорил опять.
– Не расходуйте силы зря, мой друг. – Саддин был спокоен. – Хочу обрадовать вас. Я и без вашего участия покидаю Бухару. Уже нынешней ночью.
Али задержал дыхание. Его сердце, как молот, стучало в груди.
– А Беатриче? – хриплым голосом спросил Али. – Что будет с ней?
– Она ничего не знает об этом, а по воле Аллаха, а также благодаря вашему молчанию, услышит об этом лишь завтра. Я ухожу один.
Чувства Али смешались. Гнев испарился, злости не стало. Он едва мог поверить своему счастью.
– Я долго размышлял над этим, – продолжал спокойным голосом Саддин. – У меня нет выбора. Сможете ли вы выполнить мои распоряжения?
– Да, хотя и не знаю, в чем они будут заключаться.
Саддин закатил глаза.
– Только ответьте на мой вопрос. Кто-нибудь еще знает, что она жива, – да или нет?
Али вновь охватил гнев. Как взбрело в голову этому мужлану так разговаривать с ним?
– Насколько мне известно, никто за этими стенами ничего не знает.
Саддин кивнул, удовлетворенный ответом.
– Хорошо. А теперь внимательно послушайте меня. Храните это втайне, насколько возможно.
– Но почему?..
– О Аллах! – вскричал Саддин. – Как только мой заказчик узнает, что Беатриче жива, он опять попытается убить ее, вот почему! Он будет нанимать убийц до тех пор, пока не достигнет своей цели. Если вы на самом деле любите ее, то должны предпринять все меры, чтобы ее защитить. А это значит, что никто не должен знать, что Беатриче жива.
– А если выяснится, что ты обманул своего заказчика?
Саддин пожал плечами.
– Все считают Беатриче ведьмой, и никто не удивится тому, что она может воскреснуть из мертвых, и не упрекнет ее в этом. Если же кто-нибудь узнает, что она жива, я вернусь и без промедления выполню свое поручение.
