— Это почему? — негодующе вскинулась Фенна.
— Потому, умница моя, что там так написано, — объяснил Брагун. — Саро, прочитай им.
Саро снова вытащила свиток. Видно было, что он обвязан ветхими ниточками. Снаружи виднелась надпись очень мелкими буквами. Саро поднесла свиток к глазам и медленно прочитала:
— «Только для того, кто в этом нуждается».
— Значит, для Марты, — сказал Брагун. — Мы и сами внутрь не заглянули. Завтра на рассвете снимемся, пойдем в Рэдволл, понесем его Марте.
Фенна задала еще один вопрос:
— Почему же этот свиток так хорошо сохранился? Ведь все там рассыпалось, сгнило, истлело.
— Мы нашли его в основании той каменной штуки, на которой лежат кости, — ответил Брагун.
— Под постаментом? — перебила Спринголд.
— Да, — кивнула Саро. — Мы уже собирались уходить, и я сняла со стены факел, потому что наш догорел. И споткнулась о камень. Лапой зацепила, а он отвалился. И за ним лежала эта маленькая штучка.
— Но почему она не рассыпалась в прах, как все остальное? — настаивала Фенна.
Врагун выковырял из-под когтя какой-то темный комочек:
— Вот почему. Воск. Свиток был плотно завернут в листы щавеля и залит пчелиным воском. Уж мы потрудились, пока весь воск отодрали…
Тублиндам подлил им черничного чаю.
— Я рад за вас. Молодцы, ребята!
— Во, кто богата? Чем богата? В чае мята? Нет, чай совсем без мяты, во.
Саро повернулась к зайцу:
— Хватит, наслушалась я твоего бреда. Туб, немного теплой воды, пожалуйста. Не слишком горячей. Браг, положи этого оболтуса на бок, здоровым ухом книзу, больным, стало быть, кверху. И сам присядь на него сверху. Я займусь его ухом.
— Во-во, я и говорю, земля полна слухом… Каким слухом? А-ай, старый грубиян, слезь с меня! А эта старая ведьма меня варить собралась? Спасите! Мозг варят заживо за три несчастные миски тушенки! Фенна, на помощь!
Но никто не спешил на помощь бедному зайцу. Саро промыла ухо, а Тублиндам принялся умащать его каким-то бальзамом собственного изготовления.
— Все прошло, сэр Хорти, продолжайте жить, чтобы жарить и варить. Это моя секретная мазь из тайных травок, растущих в только мне известных уголках. Как самочувствие?
Хорти блаженно закрыл глаза.
— Потрясно, друг Туб, ухо стало пухом, легкое, теплое, во. И слышу отлично, никакого шума в ушах.
Саро стерла грязь с лап.
— И никто тебя не убил.
— А зря, — с досадой шепнула Спринголд.
— Такой шанс потерян, — пробормотал себе под нос Брагун.
— Сколько пищи сберегли бы! — еле слышно хихикнула Фенна.
Хорти открыл глаза и обвел всех гневным взором:
— Я все слышу, подлые убийцы…
Его заглушил взрыв хохота, даже маленький Баббаб пронзительно взвизгнул.
На рассвете следующего дня путешественники попрощались с соней и ящеркой. Фенна обняла обоих:
— Почему бы вам не пойти с нами? Вам было бы хорошо в Рэдволле.
Шляпа Тублиндама заволновалась.
— Нет, милая мисс, мы с Баббабом никогда не покинем Глинобитную Обитель. Это наш дом, бедный, но милый, единственный.
Саро в последний раз погладила ящерицу.
Брагун крепко пожал лапу сони:
— Ну, счастливо оставаться. Заботьтесь друг о друге. Всего наилучшего!
На вершине холма путешественники оглянулись. Ящерка махала им хвостом, Туб размахивал шляпой и кричал:
— Удачи вам в пути! Живите счастливо!
Фенна вытерла глаза:
— Бедняжки, остались совсем одни в пустынном голодном Ломхедже.
Брагун взъерошил ей шерсть на затылке:
— Ну-ну, развеселись. Они хорошие ребята, и можешь мне поверить — не пропадут.
Из ущелья вылетел ворон. Он взмыл ввысь, паря на восходящих воздушных потоках, выделяясь чернотой на фоне заката, и устремился на юг. Снизу, от одного из трех входов в пещеру, за его полетом наблюдало какое-то существо, темная фигура, закутанная в плащ. Наблюдатель посмотрел вслед птице и нырнул в проход. Протолкавшись сквозь толпу, он достиг языка желто-зеленого пламени и распростерся на полу перед Харанжулом Великим, Могучим, Ужасным и прочая, прочая, прочая.
— Как и предсказал Могучий Повелитель, чужестранцы возвращаются, чтобы осквернить Бездну своим присутствием, — доложил капитан охраны.
— Карвуза сказала, когда они будут в моих владениях? — проскрежетал Харанжул.
— Птица сказала, что они достигнут края Бездны во втором часу тьмы, Могучий Повелитель.
Харанжул стукнул трезубцем об пол:
— Возьми с собой два десятка и перейди по длинному дереву на другой берег Бездны. Спрячься там и жди сигнала.
Капитан во главе двадцати копьеносцев направился к выходу. Вдогонку им снова зазвучал голос повелителя:
— Никого не убивать. Живыми брать. Они доставят мне наслаждение своей медленной смертью.
Темная масса зашевелилась.
— Кровь Веаратов в твоих жилах, о Великий Харанжул! Повелитель Бездны! Властелин Жизни и Смерти!..
42
Аббат Кэррол грелся в лучах утреннего солнца, сидя за столом, накрытым у входа в сад. Он улыбался отцу Фреду. Старый привратник беседовал со шмелем, присевшим на край его кружки:
— Видел бы ты, какой разгром учинила эта нечисть в моей сторожке! Слетай посмотри. Книги разбросаны по полу, свитки порваны. Можно подумать, стая диких зверей там побывала… Хм, да так оно и есть.
Шмель загудел в ответ, но отец Фред не терпел возражений:
— Тебе легко рассуждать, друг мой. А рваные занавески? А постельное белье, которое теперь стирать и еще раз стирать? И еще раз стирать…
Кэррол успокоил друга:
— Перестань волноваться. Наслаждайся солнышком и свободой. У нас есть время, чтобы навести порядок.
К столу подошел Кротоначальник Двурл со своею командой. Он приветственно вскинул нос и доложил:
— Хурр, вход очищен. Вся земля и камни убраны. Осталось отмыть дверь от грязи, и пользуйтесь на здоровье.
— Отлично, Двурл, большое спасибо. А теперь подкрепитесь.
Кротов не пришлось упрашивать. Они сразу занялись пищей.
