— Благодарю вас, сир, — искренне сказал Стивен. Он поклонился и помог Изабель подняться на ноги.
Ему пришлось почти что выносить ее из зала. Он попробовал заговорить с ней, но она не ответила.
Уильям догнал их на лестнице, в самом низу.
— Леди Хьюм, — мягко проговорил он, беря ее под руку, — мы с женой приглашаем вас остановиться у нас, в городе.
Тут же откуда ни возьмись явилась Кэтрин и, оттолкнув Стивена, взяла Изабель под другую руку. Не сказав ему ни слова, чета удалилась, уводя с собой присмиревшую Изабель.
Уильям оглянулся через плечо и одарил брата испепеляющим взглядом. Как будто сцена в зале — его вина! Стивен, раздосадованный, стиснул кулаки.
Его ощутимо хлопнули по спине. Стивен обернулся и увидел, что рядом стоит Роберт.
— Все пошло не так гладко, как мы рассчитывали, — сказал Роберт. — Разве ты не понял, что король выбрал ей в мужья тебя?
— Я уже догадался. — Стивен сел на нижнюю ступеньку и спрятал лицо в ладонях. Это уже слишком. Он до смерти устал. — Но я не могу взять ее вот так.
— Да будет тебе! — Роберт уселся рядом с ним. — Изабель решила, что король выдаст ее за какое-нибудь ничтожество вроде Хьюма или де Роша. Разве можно ее винить за несогласие?
— Она не хочет выходить за меня.
— Изабель передумает, когда поймет, как сильно тебя любит.
— Она уже говорила, что любит меня, — сказал Стивен, не поднимая головы. — Но это мне ничем не поможет.
Изабель не могла вздохнуть. Руки де Роша сжимают ей горло, душат со страшной силой, он опрокидывает ее на кровать…
— Ты! Ты! — хрипел он, выпучив глаза.
Паника охватывает ее — и дает силы сделать то, что она должна сделать. Одним взмахом руки она перерезает ему горло обоюдоострым кинжалом.
На несколько долгих, страшных секунд де Рош застывает над ней. Кровь из перерезанного горла хлещет фонтаном, она заливает лицо Изабель, стекает ручейками по шее, пропитывает рубашку… И тут де Рош вдруг падает прямо на нее и придавливает к постели мертвым грузом. Какой же он тяжелый! Изабель конвульсивно хватает воздух ртом, пытается столкнуть его, но…
Изабель с бешено колотящимся сердцем села на постели.
Сон. На этот раз — просто сон.
Она осторожно коснулась пальцами груди. Слава Богу, рубашка сухая! Она посмотрела вниз и выдохнула с облегчением, увидев чистую белую ткань.
Де Рош и Лефевр мертвы. Она в безопасности.
Кто-то поскребся в дверь. Изабель невольно схватилась за горло.
— Леди Хьюм? — позвал чей-то бодрый голос. — Вы проснулись?
Изабель отдернула полог — в комнату вошла полноватая пожилая женщина с подносом.
— Сегодня вам лучше? — спросила служанка через плечо, ставя поднос на столик у двери.
— О да, спасибо, — ответила Изабель. — Я долго спала?
— Всю ночь и весь день, миледи, — со смехом ответила служанка. Она подошла к кровати и нахмурила брови: — Ай-ай-ай, какие ужасные синяки!
Изабель отняла руку от горла.
— Бедненькая уставшая овечка! Ох, и задали же вы мне хлопот, заснув прямо в ванне!
— О, вы вычищали кровь у меня из-под ногтей, — вспомнила Изабель.
Она готова была расцеловать ее от благодарности. Два дня, каждый раз, когда Изабель смотрела на свои руки, державшие поводья, она видела кровь де Роша, забившуюся в трещинки кожи и под ногти. В темноте, без мыла, в холодной воде она так и не сумела отмыть ее.
Ну как могли Стивен и король заговорить с ней о новой свадьбе, когда кровь де Роша все еще была у нее на сапогах, на штанах, на руках и в волосах?
— Я бы дала вам поспать подольше, но ваш брат пришел проводить вас к королю, — сообщила служанка.
— К королю? — Изабель казалось, что они только что расстались.
Она закрыла глаза. Будь проклят этот старый дурак Хьюм! Если бы он не поверил лжи Бартоломью Грэма, ничего этого не случилось бы. Она бы никогда не встретилась с де Рошем, ей не понадобилось бы никого убивать, и у нее на горле не было бы синяков. Она бы мирно жила-поживала в Нортумберленде и занималась хозяйством.
А какая судьба ожидает ее теперь? Брачный союз не сделал де Роша лояльнее, но это не остановило короля, и он решил попробовать еще раз. Кого же из французских дворян король Генрих желает привязать к себе на этот раз?
Или это будет Стивен? Неужели ему удалось убедить короля? Если так, то что ей делать?
Она согласится. Разумеется, согласится.
И сколько пройдет времени, прежде чем он разобьет ей сердце? Пара недель? Полгода? Год? Все равно с ним она будет несчастнее, чем с любым другим мужчиной. Правда, если Господь смилостивится и подарит ей детей, она найдет в них утешение…
Спустя час она вошла в зал Казначейства. Сердце ее упало: Стивена там не было.
Она стояла перед королем и снова ожидала решения своей судьбы. Джеффри и Роберт стояли по обе стороны от нее.
Где же Стивен? Если он хочет просить ее руки, он должен быть здесь. Может, он уже поговорил с королем и все решено?
— Надеюсь, вы уже оправились и готовы обсудить свое будущее, — сказал король вполне миролюбиво.
Изабель вспыхнула, вспомнив, как кинулась ему в ноги и закатила истерику. Она даже посмела заявить, что король в долгу перед ней — и как он должен этот долг оплатить. Не будь она измождена до предела, она бы никогда такого не сделала.
— Завтра на рассвете я покидаю Кан и хочу до отъезда уладить это дело, — сказал король и развернул свиток, который держал в руках.
Она обернулась посмотреть, не пришел ли Стивен.
— Я получил письмо от своего дяди, епископа Бофора, — провозгласил король.
Епископ Бофор! Разве недостаточно страданий он ей причинил?
— Он говорил с вашим отцом насчет приданого. Зачем? Что они планируют на этот раз? Сколько раз еще ей придется мучиться из-за выбора, который делают мужчины, имеющие над ней власть? Она до смерти устала от того, что все норовят решить за нее.
— Епископу удалось убедить вашего отца увеличить приданое. Теперь это кругленькая сумма.
Изабель представила, как епископ «убеждал» ее отца-упрямца. Не будь она в таком напряжении, наверное, рассмеялась бы.
— Ваше величество, позвольте мне сказать! — подал голос Джеффри.
Король кивнул.
— Наш отец даст за Изабель еще больше приданого, когда узнает, что я вступаю в цистерцианский орден.
Изабель попыталась улыбнуться. Да, монастырь — необычный выбор для единственного сына в семье, но она все равно за него радовалась. Он шел своим путем.
— Я восхищаюсь самоотверженностью цистерцианцев, их приверженностью к молитвам, бедности и тяжкому труду, — сказал король. — Ваш отец будет вами гордиться.
