Тот самолет, что приземлился первым, был подсадной уткой, а солдаты — наживкой для европейской засады.
Теперь, когда аэропорт был полностью очищен, приземлился второй самолет «Лир» с Джудой на борту. Его сопровождали два бомбардировщика, а за ними шли не менее шести мощных грузовых самолетов «Геркулес».
Воздушный конвой приземлялся — один самолет за другим, в ночном воздухе сверкали огни.
«Лир» Джуды подкатился к первому, «фальшивому» «Лиру»... Там стоял Дель Пьеро, словно вор, пойманный за руку. Его охраняли солдаты американского СИФ. На земле лежали окровавленные трупы европейцев.
Джуда вальяжно вышел из самолета, окинул Дель Пьеро холодным взглядом и кивнул на кровь, забрызгавшую лицо священника.
— Отец Дель Пьеро. Мой старый учитель! Как приятно снова повстречаться с вами. Вы не отреагировали на мое предупреждение. Я ведь сказал, чтобы вы были поосторожней с кровью.
Дель Пьеро ничего не ответил.
Из-за спины Джуды появилась странная фигура: старый, очень старый человек, сгорбленный и кривой. У него был голый череп со старческими пятнами. Одет он был в кожаную куртку. Маленькие злые глазки прятались за очками с толстыми стеклами.
— Святой отец, вряд ли вы встречались с Гансом Кенигом. Он живет в Штатах с 1945 года. Посвятил свою жизнь поиску Солнечного камня.
Дель Пьеро раскрыл рот:
— Кениг и Гесслер. Два нацистских исследователя...
— Полковник Джуда, сэр! — позвал его Кэл Каллис.
Он стоял возле багажника «Лендкрузера». Каллис только что открыл стальной ящик и вытащил фрагмент Артемиды.
— У нас теперь есть фрагмент европейцев. И еще у нас есть мальчик... и несколько людей Уэста.
Каллис поставил перед собой Александра. Его солдаты сторожили закованных в наручники Волшебника, Зоу и Курчавого.
Джуда широко улыбнулся.
— Послушайте, отец Дель Пьеро, зачем вам понадобилось брать с собой этих хороших людей? Может, по той же причине, что и я буду держать вас подле себя?
Глаза Дель Пьеро расширились от страха. Джуда явно наслаждался моментом.
— Что там говорит Библия? Относитесь к другим так, как вам хотелось бы, чтобы они относились к вам. Какая ирония!
Он посмотрел на мальчика. Кениг тоже на него уставился.
— Значит, это он. Сын оракула. Александр, кажется. — Джуда почтительно поклонился. — Меня зовут Маршал Джуда. Я из Соединенных Штатов Америки. Для меня честь — знакомство с тобой.
Мальчик — совершенно бесстрастно — посмотрел ему в глаза, но не промолвил ни слова.
— Для меня также большая честь впервые представить тебя твоей сестре.
С этими словами Джуда сделал шаг в сторону. Позади него, застенчиво опустив голову, нервно переминалась с ноги на ногу Лили.
В предрассветные часы Луксор окутал густой низкий туман.
Сквозь эту неестественную мглу двигался поток тяжелых автомобилей. Фары посылали в темноту пучки яркого света.
Американцы спешили к храму Луксора.
Храм стоял на берегу Нила. Его огромный парный пилон охраняли две гигантские статуи Рамсеса II, сидящие на одинаковых тронах. Напротив них в гордом одиночестве высился обелиск. Его собрат давно переместился в Париж на площадь Согласия.
Поток американских автомобилей включал «Хамви», джипы, мотоциклы. В небе их сопровождал вертолет «Апач». Посреди кортежа шел длинный неуклюжий полуприцеп, на котором стоял большой складной кран.
Возле храма, в свете фонарей, американцы установили кран у обелиска и повернули его в ту сторону, где когда-то стоял его двойник.
Кран был из разряда автогидроподъемников. Такие краны в ходу у электриков, ремонтирующих линии электропередачи. У него была люлька, рассчитанная на трех-четырех человек. Джуда, Каллис и Кениг поднялись в ней наверх.
— Господин Кениг, — сказал Джуда, — вы захватили копию дневника вашего коллеги?
Старый согнутый Кениг поднял тайно сделанную копию дневника Гесслера.
— Она всегда со мной, господин Джуда, — злобно прошипел он.
Разглядывая иероглифы на одиноком обелиске, Кениг листал книжку, пока не дошел до нужной страницы в дневнике.
Из секретного евангелия святого Марка.
На заре судного дня, того последнего ужасного дня, в единственном храме, носящем оба их имени, продень силу Ра сквозь ушко башенных игл великого Рамсеса, со второй совы на первой, к третьей на второй...
...Тогда увидишь могилу Искандера.
Там найдешь первый фрагмент.
На вершине обелиска они нашли изображения трех сов, сидящих одна подле другой. Так же, как это сделал Уэст на парижском обелиске, Джуда потянул на себя кнопку из солнца, вырезанного над второй совой. На обратной стороне он нашел другую кнопку и тоже ее дернул. Открылось сквозное горизонтальное отверстие, проходящее через обелиск. Оно шло с востока на запад. Все было так же, как и у Уэста в Париже.
Джуда посмотрел на место, где когда-то стоял другой обелиск.
— Вы провели измерения, господин Кениг?
— До миллиметра, господин Джуда.
С помощью альтиметра и цифрового угломера они установили в люльке цилиндр на треноге. Поставив его горизонтально, в соответствии с измерениями, они фактически воссоздали сквозное отверстие отсутствующего обелиска, проходившее над его третьей совой.
Они успели сделать это до того, как над горизонтом показалась кромка оранжевого солнечного диска. Занимался рассвет Дня Тартара.
Силу встающего солнца отметили все. В тот день, в День Тартара, солнце было жарче обычного, яростнее. Оно буквально прожигало мглу и испускало ослепительные горизонтальные лучи, создававшие в воздухе маленькие радуги.
Затем солнце ударило по верхушке обелиска... Высокая каменная игла засияла, словно по волшебству, а солнечный луч медленно двинулся вниз по обелиску.
Американские солдаты смотрели на него в благоговейном страхе.
Джуда выглядел триумфатором.
Солнце приблизилось к сквозному отверстию обелиска и, пройдя через него, устремилось в цилиндр на кране Джуды... Неожиданно высокий солнечный столб, смешавшись с неестественной мглой, превратился в узкий луч, подобный лучу лазера, и заиграл всеми цветами радуги.
Многоцветный луч отошел от храма и по прямой линии устремился на запад, через Нил, через поля на западном берегу... к коричневым скалам, защищавшим Долину царей...
Но нет. Он выбрал более точное направление.
Луч остановился на постройке, вырубленной в скалах, самом уникальном египетском здании, с двумя огромными пандусами и тремя великолепными террасами, расположенными одна над другой.
