через всю пещеру, сметая прочь столь доставучую пылевую завесу и выставляя на всеобщее обозрение одного не в меру дерзкого старика.
— Значит, прошлое всё же меня настигло, и ты, ЕГО ученик, пришёл, дабы отомстить, — выдал какую-то непонятную тарабарщину появившийся из-за пылевой завесы Джиян. — Тогда так тому и быть. Я отправлю тебя вслед за твоим учителем, чтобы та давняя история, наконец, канула в реке времени!
Произнеся эту странную речь, старый мудрец зачем-то принялся стягивать с себя верх халата.
Однако эти его странные телодвижения, впрочем, как и произнесённые им ранее слова, тут же оказались мной позабыты, стоило только увидеть ЕГО! Мой драгоценный мешочек! Волей случая он оказался не где-нибудь, а у ног моего нынешнего врага.
— Раз старые методы ортодоксальной секты против тебя не работают, то пришло время показать нечто новое, — с этими словами верхняя часть халата, наконец, слетела с плеч мудреца, обнажая его не такую уж и дряхлую грудь. Скорее даже наоборот! Оказалось, что всё это время под белоснежной тканью халата скрывалась не дряблая старческая кожа и обвисшая плоть, а вполне себе крепкий, я бы даже сказал, накачанный торс. Да и плечи, появившиеся из рукавов приспущенного халата, скорее принадлежали не умудрённому годами старцу, а опытному завсегдатаю качалки.
— Узри же! Эта сила была дарована мне Небесным кланом! Всего одна их пилюля превратила моё дряхлое тело в орудие невиданной мощи! Я словно бы обрёл вторую молодость!
Кажется, похожее преображение я уже видел, притом не так давно в доме одного аптекаря!
Неужто этот паршивец Шен-Нунгу стал без моего ведома толкать наш «товар» на сторону? Или всё же зря я на него наговариваю? Старик Джиян вроде как упомянул некие пилюли, в то время как мой личный аптекарь давно уже отринул столь примитивные и устаревшие методики производства лекарств, и полностью сосредоточился на внутримышечных инъекциях.
Правда, всё это никак не объясняет главного. А именно, откуда у Небесного клана появились подобные пилюли? Ведь по своим свойствам они ничем не отличаются от нашего с Шен-Нунгу Эликсира неудержимого роста. Это точно не может быть обычным совпадением!
Однако и это ещё не всё. Когда мудрец Джиян решил выступить против меня, первым делом я, конечно же, подумал, что он на стороне Кровавого культа. Но теперь мне открылась истина: всё это время он был шпионом Небесного клана! А иначе зачем бы ещё последователям Небесного Демона делиться с ним столь ценным лекарством?
Правда, это не объясняет другой странности: зачем вообще ставленнику Небесного клана помогать беглецам из Кровавого культа? Ведь насколько мне известно, Небесный Демон и лидер Кровавого культа не то чтобы дружат, а скорее даже наоборот. Наставник Чой как-то упоминал, что эти двое похожи на двух дворовых псов, положивших глаз на одну и ту же кость. Так почему же они решили действовать заодно?
— Если Кровавый культ и Небесный клан сговорились, то тебе во что бы то ни стало надо выбраться отсюда живым, — словно подслушав мои мысли, с тревогой изрёк Рассекатель. — Главы Альянса обязательно должны узнать о надвигающейся на них буре, а иначе Мурим, а вместе с ним и весь Необъятный Лоян рискуют утонуть в крови!
Это он верно подметил, выбраться отсюда живым было бы крайне желательно. Однако не ради какого-то там Альянса, а чтобы, наконец, унять этот чёртов сжирающий меня изнутри голод.
Мой взгляд невольно перекочевал с враз омолодившегося старпёра на мешок у его ног. Эх, как бы мне хотелось сейчас снова зарыться в него с головой!
— Хм, почему ты так на него смотришь? — проследил за моим взглядом Джиян. — Неужто в этом вонючем, пропахшем рыбой мешке хранится нечто ценное?
Задав этот вопрос, мудрец ловким, совсем не присущим его почтенному возрасту движением подхватил с пола тот самый мешок и сразу же принялся его потрошить!
Аккуратно нарезанные розоватые ломтики стали один за другим устилать пыльный каменный пол. И одновременно с этим сердце моё начало наполняться гневом!
— Что с тобой? Откуда эта жажда крови? Неужели из-за этой вонючей рыбы? — удивился мой противник или уж скорее злейший враг!
Однако вместо ответа я лишь покрепче стиснул рукоять меча, продолжая молча наблюдать за тем, как этот изверг вываливает в пыли мою драгоценную еду.
— Впрочем, это уже неважно, — продолжил свою речь этот больной ублюдок. — Каким бы ни был источник этой ненависти, обычному ученику меня не одолеть. Признаю́, ты одарён, но тягаться с моим мастерством, помноженным на пилюлю Небесного клана, тебе не под силу. Именно сейчас и начнётся настоящая битва!
Произнеся эту пафосную речь, Джиян откинул в сторону опорожнённый мешок и словно взбешённый кабан бросился прямо на меня! При этом в глазах старого мудреца горела жажда битвы, а его мышцы едва не лопались от прилившей к ним дурной крови. В эту секунду он был похож на матёрого, но всё ещё опасного дикого секача.
— Я видел, как ты силён, но я — СИЛЬНЕЕ!!!
Он налетел на меня подобно буре, яростной и неостановимой. И точно так же, как буря, принялся рвать и метать. Его крепкие кулаки с силой врезались мне в грудь, окончательно раздирая в клочья драгоценный халат, выданный наставником Чоем.
— Ну что, юнец, тебе страшно? Почувствовал мою силу⁈ — прокричал мне в лицо Джиян, продолжая молотить своими словно бы выточенными из гранита кулаками. И с каждым нанесённым им ударом на моём теле оставалось все меньше одежды. Бело-голубые лоскуты разлетались в стороны подобно перелётным птицам, стремящимся на юг.
Когда же последний лоскут халата слетел с моего обнажённого тела, буря внезапно затихла.
— И это ты называешь силой? — спросил я старика Джияна.
Всё это время мои руки продолжали висеть вдоль тела. Я не защитился ни от одного из его ударов. Да и вряд ли смог бы, учитывая разницу в нашем мастерстве. Однако пострадал в этой схватке именно мудрец Джиян.
— Что с моими руками⁈ Как это произошло⁈ — уставился он на свои разбитые в хлам кулаки, превратившиеся за пару мгновений в безобразное кровавое месиво.
— Один великий мудрец как-то сказал: «No pain no gain shut up and train!» Тебе следовало меньше полагаться на волшебные пилюли и больше времени уделять тренировкам!
Произнеся эти слова, я возложил руки ему на плечи и как следует надавил. Спустя мгновение под сводами полуразрушенного лабиринта Чегаль разлетелся противный аж до одури хруст.
—
