и эту дурацкую маленькую ручку. Я набросала записку, всего несколько строк, надеясь, что этого будет достаточно.
Уже начинало светать, когда мы подъехали к тренировочной базе «Сингерс». Как и следовало ожидать, за ней находилась парковка для игроков. Она была практически пуста, никаких признаков жизни. Поблизости слонялся какой-то старик в шерстяном пальто, с календарем «Сингерс» под мышкой. И я со своим маленьким блокнотом. Я подняла воротник пальто. Пожалуйста, пусть меня никто не узнает.
Подошли еще люди. Мать с двумя маленькими мальчиками и девочка-подросток с помпонами «Сингерс». Пара парней, вооружившиеся футбольным мячом и маркерами. Затем пресса. Я видела, как они расположились у входа, направляя свои объективы на автостоянку игроков. Дерьмо. Я отвернулась, держась к ним спиной.
Сначала подъехал спортивный «БМВ», из которого вышел какой-то долговязый блондин. Он подошел к ограждению, улыбнулся и раздал автографы. Когда подошла моя очередь, я не преминула открыть чистый лист, улыбаясь, как какой-нибудь мегафан. Казалось, он купился на это. Мое сердце забилось быстрее, когда подъехал «Рендж Ровер», но из него вышел не Джейсон, а какой-то молодой парень с такими же кудрявыми волосами, как у меня. Следующим был Тео Фернандес, и на этот раз, даже я узнала его. Он ухмылялся, раздавая автографы, расхаживая с таким видом, словно был здесь хозяином. Еще несколько игроков подходили и уходили, и я начала нервничать. Что, если он не появится?
Послышался визг шин по асфальту, и подъехал еще один «Рендж Ровер». Мое сердце затрепетало, когда открылась водительская дверь. Джейсон вышел из машины с непроницаемым выражением на лице и в черних очках, скрывающих его темные глаза. Он помахал небольшой толпе, но не выказал ни малейшего намерения остановиться. Я прошла вдоль забора, пока он направлялся к входу, стараясь крикнуть достаточно громко, чтобы перекричать остальных:
— Джейсон! Джейсон, сюда!
Мой грязный плохой незнакомец остановился, как вкопанный. Мое сердце остановилось тоже.
* * *
Джейсон
Я развернулся на месте, вглядываясь в толпу. Да неужели?
Но она была там. Волосы спрятаны под пушистым фиолетовым беретом, а своими изящными пальчиками она держится за ограждение, глядя на меня. Я снял очки и сделал небрежный шаг вперед. Моя Джемма улыбалась. Ее улыбка была такой яркой, что осветила серое гребаное утро. Я остановился на мгновение, оглядываясь через плечо. Ублюдочные фотографы ждали, чтобы причинить мне боль. Но они не отнимут у меня этот момент. Ни за что на этом гребаном свете.
Я подошел к забору чуть дальше от Джеммы и некоторое время раздавал автографы, прежде чем направиться к ней. Она просунула пальцы сквозь ограду так близко, что я почувствовал запах ее духов. По другую сторону забора, но это было слишком далеко.
Мой голос был тихим, чуть громче шепота:
— Я едва узнал тебя, хорошая маскировка.
— Мне нужно было тебя увидеть. Знаю, это довольно радикально. Я пыталась дозвониться.
— У меня возникли кое-какие проблемы, и я на некоторое время выключил свой телефон.
— Я знаю. — Она просунула кончики пальцев дальше в щели, и я инстинктивно наклонился ближе, прежде чем сдержался. Слишком много людей.
Должно быть, она прочитала мои мысли и повысила голос, чтобы ее услышали:
— Пожалуйста, не могли бы вы подписать это для меня? Я ваша большая поклонница. Наверное, самая большая.
Ее улыбка, ох, черт, ее улыбка. Она просунула блокнот через забор и закрыла глаза, когда я коснулся ее пальцев. Я задержался на мгновение, когда брал у нее ручку, так долго, насколько только осмелился.
— Для кого это подписать?
— Для мистера Бинго. Не спрашивай.
— Мистер Бинго? — повторил я. Она заставила меня улыбнуться, лишь слегла, но так широко, как я не улыбался за все выходные.
— Я выделила для вас страницу, не могли бы вы расписаться и там, пожалуйста. — Ее прекрасные глаза сверкнули, призывая меня перевернуть страницы. Я пролистал блокнот, затаив дыхание, когда нашел записку.
Я ошибалась. Очень, очень ошибалась.
Прости, Джейсон.
Я могу справиться с дерьмовыми таблоидами, я могу справиться с людскими пересудами, я могу справиться с ролью толстой девчонки рядом с подтянутым парнем.
Уверена, что смогла бы справиться даже с ролью жены футболиста.
Я скучаю по тебе. хх
Мой голос сорвался. Мне пришлось откашляться, чтобы прочистить его:
— Тебе не за что извиняться.
От слез в ее прекрасных глазах у меня перехватило дыхание.
— Я совершила ошибку. Я испугалась.
— Ты должна была испугаться, — прошептал я. — Это было ужасно, Джемма, все это. Я бы никогда не заставил тебя пройти через это, если бы знал.
— Все закончилось, — выдохнула она. — Мы на другой стороне.
Но это было не так. Я заключил соглашение с этой сукой Эйприл. Дал ей двенадцать месяцев в обмен на раздел дома поровну, при условии, что мы получим от «Сингерс» еще сезон, и при условии, что состоится ее тур по воссоединению с Cherry Electric. Это дерьмо могло бы даже послужить толчком для ее нового альбома. Как, блядь, мило.
— Я скучаю по тебе, — сказал я. — Я скучаю по твоему смеху. Я скучаю по твоей улыбке.
— А я скучаю по твоим прикосновениям, — ответила она. — Скучаю по тебе, всему тебе. По всему, что у нас было. По всему, что у нас могло бы быть.
— А как же семейная жизнь? Я думал, это невозможно.
— Никогда не говори «никогда», — одарила меня улыбкой она.
Но я сказал «никогда»… Я сказал «никогда», когда пообещал Эйприл следующий год. Я уже нанял пиарщиков, готовых разобраться с нашим дерьмом.
— Приезжай ко мне, — сказала она. — Пожалуйста. Сегодня.
Это разбило мое сердце, когда я сказал «нет».
— Я не могу. Встреча с пиарщиками.
Она выгнула брови.
— Понимаю. Без проблем, может, в другой раз?
Я приблизился лицом к ее лицу так близко, как только осмелился, записывая в блокнот всякую хрень.
— Эйприл хочет двенадцать месяцев, а потом она разделит дом. Я согласился. Я не знал, что ты будешь здесь.
Выражение ее лица
