пустят. Алексей холодным взглядом смотрел на Войцеха, добела сжимая кулаки, и, кажется, не моргал.
— Что ты на это ответишь, Владимир Всеславович? — Князь перевёл всё такой же непоколебимый взгляд на нашего главу.
— Княже, — басовито, спокойно начал он, — Елизаровы достали эту бумагу, которую назвали договором, не пойми откуда. Заявились нагло, сунули её под нос и потребовали непомерную плату за наши собственные земли. На которых выросли наши дети, мы сами, наши отцы и пращуры.
Но тут голос Владимира набирал злости, рычания и звука с каждым словом:
— Мы не собираемся уступать им ни пяди! Заявляю: договор — ложный!
Вдруг поднялся шум и гам. Елизаровы возмущённо кричали, Нелидовы отвечали им тем же. Прочие бояре тоже переговаривались, перешёптывались. Кто-то даже присоединялся к возгласам.
— Это оскорбление! — кричал громче всех Войцех. — Наглый, низменный наговор! Да за такое!..
— Хочешь поединка, Войцех? — цыкнул Владимир. — Я всегда готов.
Это заставило Войцеха захлебнуться собственными словами, покраснеть и натужиться до выступающих на висках вен.
Однако следующий крик, вылетевший откуда-то из толпы Елизаровых, едва не вывел из себя даже Владимира, который до этого момента оставался спокойным и твёрдым как каменная глыба.
— Потомки проклятого Узурпатора! Поганая кровь!
Яростный взгляд Владимира, обращённый в сторону крика, заставил всех заткнуться. Владислав пошёл дальше — он с красным от гнева лицом выискивал пугливого смельчака.
Нелидовы совсем озлобились. Даже Алексей дёрнулся, готовый кинуться с кулаками на родовых старейшин, хоть и чужих.
Только я наблюдал за всем с некоторой… скукой.
Задумался чего-то.
Сколько повидал за годы правления подобных сцен — не счесть. Всякий тянул на себя одеяло и, брызжа слюной, доказывал свою правоту.
Как-то, помню, двое вельможей добрались аж до верховного суда в моём лице, споря о границах своих владений. Причём спор длился поколениями — ещё до моего восхождения на престол.
Суть вот в чём. Когда-то их общий предок разделил наследство между двумя сыновьями и каждому отдал по половине своих владений. А границей поставил реку, которая в те годы как раз пополам делила эти земли.
Но русло реки изменилось, изогнулось в двух местах, и два огрызка земель теперь сменили владельцев, совершив тем самым равноценный обмен. Но вельможи не захотели оставлять всё как есть. Они начали требовать друг у друга пересмотр владений, но никак нем могли договориться.
Из вредности — потому как ни в одном из огрызков ничего ценного не было.
У меня в тот день было плохое настроение, так что я выслушал их, грозно зыркнул и забрал земли у обоих. Но всё же я справедливый правитель, поэтому выдал им взамен такие же по площади пустыри на разных концах империи.
Даже интересно, что с ними теперь стало…
Так вот, нынешняя склока слишком уж напоминала мне скучные перебранки, которые я был вынужден наблюдать день ото дня. Поэтому даже наглая ложь про узурпатора и поганую кровь не заставила меня шевельнуть и бровью. Тем более, что в шапке было жарко, и пот неприятно стекал по шее, отчего там зачесалось. Да и ароматы разгорячённых бояр, укутанных в плотные одежды, начинали тревожить нос.
Златозар, по всей видимости, отлично меня понимал. Мы с ним случайно переглянулись и задержали друг на друге взгляды.
И тут он поступил довольно неожиданно.
— Молчать! — гаркнул он.
Шум быстро утих. Чуть выдержав тишину, Златозар продолжил:
— Лют, подойди ближе.
Взгляды всех вокруг мигом обратились на меня. Особенно удивились Злобины, которые, кажется, и не замечали среди старейшин двух юношей.
Тем не менее я спокойно подошёл к Владимиру и остановился рядом с ним.
— Нет, подойди ко мне, — поманил князь.
А вот это, признаюсь, заставило даже меня слегка удивиться. А уж как остальные ахнули — это и описать сложно. Кажется, кто-то из бояр чуть собственные усы не проглотил.
Я поднялся на помост, поклонился князю и обернулся к залу, встав по левую сторону от трона. Справа стоял Демид.
Вот теперь уже куда более привычный вид. Взволнованные рожи вельмож, стражники, краем глаза пытающие разглядеть, что же там такое происходит. И все пялятся на меня.
— Этим утром я отдал Люту свой родовой перстень, — молвил Златозар. — И пока тот в его руках, Лют может говорить от моего имени. Так скажи, Лют из рода…
Демид наклонился, прошептал ему на ухо и снова выпрямился.
Князь слегка ухмыльнулся.
— Скажи, Лют Бастрак. Как мне стоит рассудить этот спор?
Вот гад, а…
Самому лень думать — он меня подрядил.
Причём нельзя же приказать, мол, договор в топку, Елизаровым — розги, а нам — плясать, да праздновать. Выставлю князя дураком, и самому мало не покажется.
Повезло хоть, что у меня имеется опыт в подобных делах, и решение я придумал уже давно.
— Договор вызывает сомнения, княже… — начал я.
Елизаровы тут же насупились, чуть не просверлив меня десятками пар глаз. Нелидовы глядели… настороженно.
Я только недавно поднялся из всеобщей занозы до уважаемого человека, принесшего много пользы, так что они гадали, не захочу ли я чего учудить. Особенно пытливо смотрел Владимир. Он лучше остальных понимал, что вариант с розгами и плясками не сработает.
— Но раз уж мой род выдвинул обвинения, нам и доказывать вину. Докажем — земли останутся нашими, а Елизаровы выплатят долг, который требовали с нас. В качестве платы. А не докажем…
Хотелось, конечно, сказать что-то вроде «ну, и хрен с ним», но пришлось выдвинуть равноценный обмен:
— Мы покинем дома и отдадим золото добровольно и безо всякого сопротивления.
Златозар хмыкнул и, слегка ухмыляясь, кивнул Войцеху:
— Ну как, доволен таким решением?
Войцех поклонился, ядовито улыбнувшись в мою сторону. И, гадина такая, начал возражать!
— Великий князь, всё бы оно хорошо, да только…
